Неутолимая жажда - Полякова Татьяна Викторовна

Мои слова вызвали у него смех. Он разглядывал меня и смеялся, предоставив мне возможность теряться в догадках: то ли он спятил, то ли я. То есть я-то была уверена: спятил он, но Герман, Конечно, считал иначе. И успел дать понять, что разубедить его невозможно. Он шагнул вперед, а я зажмурилась, ожидая очередного удара, но Герман устроился на диване по соседству, сцепил руки замком, опершись локтями на колени, и стал насвистывать. Он вроде бы задумался, и я по наивности предположила, что мой ответ он принял к «ведению, усомнился в своей безусловной правоте и, возможно, нам удастся поговорить спокойно, без мордобоя.

— Я бы мог взять тебя за шиворот и отправить к следователю, — сказал он. — Там бы тебе мозги мигом вправили. Вместо этого я готов для начала выслушать тебя. На твоем месте я бы воспользовался моей добротой.

— Со следователем я уже беседовала дважды. Навряд ли в третий раз он услышит что-то новое.

— Тебя как звать, милая? — хмыкнул он.

— Марина, — ответила я, не ожидая подвоха.

— Неужели? Ничего не путаешь?

— Хотите, чтобы я показала паспорт?

— Хочу.

Я пожала плечами, поднялась и прошла в прихожую, достала из сумки паспорт и вернулась в комнату, протянула его Герману. Он полистал документ без особого интереса, вновь принялся насвистывать, закрыл его, потряс перед моим носом И сказал:

— Что ж, Марина Викторовна Куприенко, приятно познакомиться. А теперь сюрприз. Ксиву сделал тебе я. Точнее, получила ты ее с моей помощью. — Если бы он снова ударил меня наотмашь, не постиг бы такого эффекта. Я замерла, чувствуя, как всё холодеет в груди, казалось, сердце вдруг остановилось и никакие силы не заставят его биться вновь.

— Не ожидала? Признаться, я тоже не ожидал. Как видишь, мир тесен. Ну, так как тебя зовут, красавица?

— Марина, — с трудом ответила я.

— Предположим, — кивнул он.— Вернемся к вопросу, на который ты не ответила. Кто и по какой причине убил Олега?

— Его смерть не имеет отношения к моему прошлому, если вы об этом.

— Вот как? Надеюсь, ты понимаешь, что отвечать на мои вопросы все равно придется. Только без зубов говорить тебе будет куда труднее. А чтобы ты не считала меня упрямым идиотом, я тебе кое-что напомню. Несколько лет у меня работал водителем Костя Гаврилов. Тебе он, безусловно, хорошо известен. Так вот. Однажды он обратился ко мне с необычной просьбой: раздобыть документы для одной девушки. Историю рассказал мутную и, вне всякого сомнения, далекую от реальности. Я ответил, что обратился он не по адресу, а заодно посоветовал держаться подальше от подобных девиц. Но он был очень настойчив. В итоге я помог ему, потому что считал его стоящим парнем и очень хорошо к нему относился. Справедливости ради надо сказать, однажды он меня тоже здорово выручил. В общем, не помочь ему я не мог, о чем впоследствии очень сожалел. Через пару недель я поинтересовался, что там с девицей. Он ответил: она уехала. На истории можно было поставить точку. Но… как-то раз он не вышел на работу. Прошло несколько дней, а от него ни слуху ни духу. Я поехал к нему домой и нашел его привязанным к стулу. Со вспоротым животом и вырезанными визами. Надо ли говорить, что это зрелище еще долго являлось мне в страшных снах?

Я стиснула руки и спросила едва слышно:

— Когда?

— Что?

— Когда это произошло?

— Полтора года назад. И не нужно делать вид, что тебе это неизвестно. Может, объяснишь, чего хотели от несчастного парня любители острых ножичков?

— Надо полагать, их интересовало мое местонахождение, — ответила я, в тот момент и Герман, и возможные последствия встречи с ним интересовали меня мало. Я думала о человеке, который поверил мне и помог, поплатившись за это жизнью.

— Ну, в таком случае ты наверняка хорошо их знаешь, от него они прямехонько должны были отправиться к тебе.

— Костя ничего им не сказал.

— Не глупи. Человек не в состоянии выдержать такие пытки. Он выложил им все, по-другому просто быть не может.

— Наверное. Только Костя сам ничего не знал.

— Не понял, — нахмурился Герман.

— Костя принес мне документы в запечатанном конверте. Он не знал моего нового имени. И не знал, куда я уезжаю. Если не знаешь, то не проговоришься, именно так он объяснил мне свой поступок. По этой причине после моего отъезда мы не поддерживали связь, и я не знала, что он погиб. Ты можешь выбить мне все зубы, а потом выбросить меня в окно, ничего рассказывать о себе я не стану.

— Не расскажешь мне, значит, расскажешь следователю, — пожал он плечами.

— Нет, — ответила я. — Даже если всю жизнь мне придется провести в тюрьме. Там по крайней мере им будет куда труднее до меня добраться. Тюрьма — это все-таки лучше, чем попасть к ним в руки. Ты видел, что они сделали с Костей, со мной будет хуже.

— Куда уж хуже, милая, — съязвил он. — Не морочь мне голову. Костя погиб, и я ни минуты не сомневался, его смерть связана с тобой. С какой стати кому-то пытать обычного водилу, у которого нет ни денег, ни страшных тайн, лишь доброе сердце, из-за чего он в конечном итоге и угодил в переплет. Теперь убит мой друг, и что я вижу: все та же шустрая девица, секретарь и вроде бы даже любовница. У тебя на редкость красивое лицо, я его хорошо запомнил, правда, сомнения оставались, все-таки я видел только фотографию. Но разговор с сестрой Олега сомнения развеял. Фамилия, имя и отчество совпадают, и здесь ты появилась полтора года назад.

— Олега убили вовсе не они. Иначе я бы не сидела перед тобой. Правда, те, кто его убил, вряд ли чем от них отличаются.

— Звучит немного путано. Ты не находишь? Хватит валять дурака, рассказывай.

— Нет, — спокойно повторила я, уже все решив. — Если я расскажу тебе свою историю, ты захочешь ее проверить. И тогда они появятся здесь.

— Ладно, отвлечемся пока от твоей истории. Расскажи мне про Олега.

— Зря потратим время. Ты мне не поверишь. Я бы не поверила.

— А вдруг я доверчивей тебя? По-моему, стоит попробовать, — говорил он насмешливо, но взгляд был настороженным, видимо, мое нежелание говорить, которое он принимал за упрямство, все-таки произвело впечатление. — Вернемся к твоей фразе: Олега убили не они, но те, кто его убил, вряд ли от них отличаются. Так кто все-таки эти таинственные «они»?

— Семя дьявола, — быстро произнесла я. По его лицу было видно, он ожидал любого ответа, но точно не этого.

— Чье семя? — переспросил он, решив, что ослышался.

— Дьявола, — вздохнула я. — Как видишь, я произнесла всего два слова, а ты уже готов записать меня в сумасшедшие.

— Вообще-то повод уже есть. Ну, допустим, семя дьявола, а если потолковей, что это такое?