Обещание вечности - Ховард Линда

Внезапно Клер поняла, что Макс почувствовал ее смятение, поэтому старается успокоить подчеркнуто аристократическим обхождением. И что удивительно, это сработало. Макс контролировал свои эмоции, и Клер это нравилось. На людей, которые действуют под влиянием эмоций и гормонов, нельзя положиться. Клер ощущала легкое теплое давление его руки на талии, но больше это ее не беспокоило. Она расслабилась и обнаружила, что, не смотря ни на что, с нетерпением ожидает ужина. Еще больше Клер успокоил его выбор машины. Яркая спортивная машина насторожила бы ее, но степенный мерседес сдержанно-черного цвета не привлек бы любителя блеска и мишуры. Макс был одет консервативно, как банкир, заметила Клер, взглянув на его серый костюм в тонкую полоску, ничуть не похожий на павлиний наряд плейбоя. Но костюм был прекрасно сшит, а стройная элегантная фигура Макса была способна придать некий налет модности даже такой одежде, которая на другом смотрелась бы просто. Его поведение успокаивало. Макс поддерживал легкую, непринужденную беседу, которая не требовала от Клер усилий. В его словах не было намеков или какого-либо подтекста, он не задавал личных вопросов. Макс выбрал тихий ресторан, который создавал впечатление уединения, но не интимности. Он не пытался поразить ее — просто ужинал с женщиной, к которой не испытывал привязанности, и это безмерно успокаивало.

— Кем ты работаешь? — спросил он мимоходом, погружая огромную креветку в коктейльный соус, прежде чем с откровенным наслаждением впиться в нее зубами. Клер следила, как белые ровные зубы погрузились в розовую креветку, и пульс зачастил помимо ее желания. Макс был так невероятно прекрасен, что невозможно было удержаться и не смотреть.

— Я секретарь.

— Работаешь в крупной компании?

— Нет. «Сплавы Бронсона» — маленькая компания, но она быстро растет, и у нас прекрасные перспективы. Это акционерное общество, но я работаю на главного акционера и основателя компании, Сэма Бронсона.

— Тебе нравится быть секретарем? Кажется, сейчас эта профессия вышла из моды — каждый стремится стать руководителем и сам завести секретаря.

— Кто-то должен выполнять эту работу, — с улыбкой ответила Клер. — Для роли руководителя у меня не хватает таланта или амбиций. А ты в какой компании работаешь? Ты будешь жить в Хьюстоне постоянно?

— Не постоянно, но я останусь здесь на несколько месяцев. Я изучаю возможность инвестирования в кое-какую недвижимость.

— Недвижимость? — переспросила Клер. — Ты спекулируешь недвижимостью?

— Ну, не так круто. В общих словах, я оцениваю целесообразность возможной сделки.

— Как вышло, что ты эмигрировал из Англии в Техас?

Макс небрежно пожал плечами.

— Здесь больше возможностей для бизнеса.

Он изучал спокойное нежное лицо Клер, гадая, как она станет выглядеть, если когда-нибудь эти темные глаза засияют настоящим теплом. Сейчас девушка казалась более расслабленной, чем раньше, но он все еще не чувствовал ее отклика, и это раздражало и интриговало. Пока Макс поддерживал безличный разговор и не выказывал мужской заинтересованности, она была спокойна. Но при малейшем намеке на агрессивную мужественность или сексуальность девушка пряталась, как черепаха, в свой панцирь. Словно не желала быть привлекательной, не желала флирта. Чем меньше Макс проявлял свою мужскую натуру, тем больше нравился ей. Это злило. Чего бы он не отдал, лишь бы только вытащить Клер из той ледяной кельи, в которой она себя заперла, заставить признать в нем мужчину, ощутить душевное волнение!

Клер отвернулась, немного смущенная холодным, непроницаемым выражением мужских глаз, разглядывающих ее. На мгновение лицо Макса потеряло выражение приятной обходительности, на нем проступили твердые, решительные черты воинов-викингов. Должно быть, именно от них, а не англо-саксов, он получил в наследство золотистые волосы и глаза цвета морской волны. Неужели это из за ее вопроса его лицо приняло такое выражение? Клер так старалась не переступить границы, которые сама себе установила, не сказать ничего, что может быть воспринято как проявление личного интереса.

— Прошлой ночью, — отрывисто произнес он. — Это была осознанная жестокость, верно? Почему?

Клер резко обернулась — единственный признак того, что ее расстроила смена темы. Темные глаза приняли непроницаемое выражение.

— Да, она сделала это нарочно, но ведь ничего не вышло. Это неважно.