Голливудские дети - Коллинз Джеки

– У тебя есть ключ?

– Нет, сэр.

– Это мой дом, – сказал Лука. – Ты ведь это прекрасно знаешь, правда?

– Вы платите мне за услуги в течение двадцати пяти лет.

Он запустил руку в карман, вытащил стодолларовую банкноту и протянул женщине.

– Меня здесь не было.

– Я никого не видела, – согласилась она и удалилась, волоча за собой пылесос.

Лука повернулся к Рено.

– Взломай замок. Рено осмотрел дверь.

– Без инструментов не обойтись. – Он покачал головой. – Тут замок с секретом.

– Черт! – выругался Лука.

– Будь у меня отмычки, я бы расправился с ними в два счета.

Лука спустился в холл, отыскал черный ход и вышел наружу.

Он заглянул в комнату Зейна из сада. На окнах стояли стальные решетки – защита от непрошеных гостей.

– Все равно этого паршивца нет дома.

Он повернулся и направился к плавательному бассейну. Постоял немного, изучая свое отражение в воде.

– Славный домик, – подытожил он. – Мне кажется, ему можно найти более достойное применение. Выставить его с молотка, например.

Рено кивнул в знак согласия.

– Ладно, поехали, – решил Лука. – Вернемся сюда завтра. Все равно этого негодяя сейчас нет.

На обратном пути он остановился рядом с садовником и тоже сунул ему сто долларов.

– Меня здесь не было, ты ничего и никого не видел, – строго сказал он.

Старик закивал головой, торопливо пряча деньги в карман.

Лука забрался в свой лимузин. «Как хорошо иметь таких верных слуг».

Визит к Луке нервировал Мака. Последний раз они виделись во время похорон его матери – три года тому назад, когда он прилетал в Нью-Йорк. Тогда он думал, что им не суждено увидеться снова.

Кроме всего прочего, он злился на Луку за то, как он обращался с его матерью. Ведь они были вместе столько времени, и когда десять лет назад умерла жена Луки, Мак думал, что они поженятся.

Но не тут-то было. Они продолжали жить порознь. Присцилла осталась в своем пентхаусе на Парк-авеню. А Луке неплохо было на Лонг-Айленде.

Мак как-то заговорил с матерью на эту тему.

– С чего это вдруг я должна выходить за него замуж? – фыркнула она, как будто это была последняя вещь на свете, которой ей бы хотелось.

Но Мак-то знал, что она просто боготворила Луку.

Это бесило Мака. Он рос сам по себе, для него у матери никогда не хватало времени.

Холл отеля «Сент-Джеймс» был отделан в стиле модерн. С чего это Луке взбрело в голову остановиться здесь? Впрочем, он вообще был непредсказуемой личностью.

Темные очки не помешали служащей отеля без труда узнать Мака.

– Добрый вечер, мистер Брукс, – приветствовала она его в восторге от встречи с таким известным кинорежиссером. – Чем мы можем быть полезны?

– У меня назначена встреча с мистером Карлотти, – пробурчал Мак, которого столь бурное проявление внимания в восторг отнюдь не привело.

– Мистер Карлотти остановился в пентхаусе. Я просто в восхищении от вашего последнего фильма.

– Вы очень любезны.

Он поднялся на лифте наверх.

Лука, импозантный как всегда, встретил его в дверях.

– Рад видеть тебя, Мак, – сказал он, потрепав его по плечу, и тот вошел в роскошные апартаменты. – Как давно мы не виделись? Два года? Или, может быть, три?

– С похорон моей матери, – сухо сообщил Мак.

– Ах да, похороны Присциллы. Да упокоит Господь ее душу! Это была прекрасная женщина.

«Я едва знал ее, – хотелось ответить Маку. – Для меня у нее никогда не хватало времени. Ты был для нее всем. Центром Вселенной. Она всегда принадлежала только тебе. Даже мой отец был для нее вторым номером».

– Выпьешь что-нибудь? – спросил Лука, сделав приглашающий жест в сторону бара.

– Виски, – попросил Мак, чувствуя себя крайне неуютно.

– Налей себе сам.

Он подошел к бару и смешал себе изрядную порцию шотландского виски, не забыв бросить туда несколько кубиков льда.

– Ты прекрасно знаешь, Лука, – сказал он, присаживаясь на диван, – что не было никакой необходимости в нашей встрече.

Лука не обиделся.

– Ты хочешь сказать, что не хотел встречаться со мной, – уточнил он благодушно.

– Мы же решили, что, когда я переселюсь в Голливуд, наши дорожки разойдутся в разные стороны. Сейчас я не испытываю особой радости.

Хорошее настроение Луки моментально улетучилось.

– А, значит, не испытываешь радости? Мак хранил гробовое молчание.

– А как у тебя было с настроением, когда ты звонил мне по поводу Зейна?