Мишень - Коултер Кэтрин

Молли улыбнулась и погладила дочь по щеке.

– Верно, но бьюсь об заклад, в нью-йоркском телефонном справочнике полно абонентов с такой фамилией.

– А я никогда не была в Нью-Йорке, – пожаловалась Эмма.

– Немного подрастешь, и поедем. Мы там здорово повеселимся. Снимем номер в «Плаза» и взберемся на Эмпайр-Стейт.

Сантера. Смутно знакомое имя. Откуда он его…

Рамзи вспомнил изображенного Эммой человечка с гитарой и разинул рот от изумления.

– С-сантера? То есть Луи Сантера? Рок-звезда?

– Именно, – неприязненно буркнула Молли.

А голос! Холоднее льда! Такой может заморозить не хуже антарктической ночи.

Рамзи хотелось побольше узнать об отце Эммы, спросить, какого черта парень не отправился на поиски дочери. Будь он хоть трижды звездой, разве можно перекладывать такой груз на женские плечи?

Но судя по виду Молли, из нее много не вытянешь.

Она явно не желает об этом говорить. Ничего, у них еще будет время побеседовать. Эмма переводила взгляд с него на мать, весело улыбаясь, как всякая послушная девочка, ожидающая похвалы.

– А я знаю, кто вы!

– Я? – удивился Рамзи, вопросительно поднимая брови. – Откуда?

– Кто же не слышал о знаменитом Рамзи Ханте?!

– Скорее, печально известном, – бросил он небрежно, чтобы не испортить настроение Эмме.

– Вы себе льстите.

Рамзи от неожиданности поперхнулся и пролил кофе – Мужчины, – пояснила она, обхватив ладонями кружку, – странный народ. При малейшей возможности пытаются изобразить из себя эдаких порочных особей, распутников, разбойников, бродяг. Им кажется, что подобная репутация возвышает их в глазах женщин Почему-то они словно стыдятся героических или просто порядочных поступков, которые либо совершили, либо хотели совершить.

– Ну уж нет! – возмутился Рамзи. – Чур меня!

Молли вздохнула и, пожав плечами, отвернулась.

– Трудно поверить. Вы федеральный судья из Сан-Франциско, но отчего-то оказались здесь! И нашли Эмму.

– И что из того?

– Если учесть все, что вы вытворяли в зале суда, уверена: ни с кем Эмма не была бы в большей безопасности.

Рамзи, ничего не ответив, глотнул обжигающего кофе и поморщился.

Федеральный судья. Всеамериканская знаменитость, герой, несмотря на все его отговорки, и к тому же спас ее дочь! Жизнь так несправедливо обошлась с Молли, что она скорее была готова к новым неприятным сюрпризам. Но отчего-то последнее открытие ее совсем не потрясло.

– Эм, ты настоящая красавица, – обратилась она к дочери. – Все в порядке?

Та низко опустила голову, явно не одобряя слишком серьезного тона матери. Девочка еще не готова окунуться в реальную жизнь; раны пока не хотели заживать Только сейчас Молли ощутила, как устала. Что это она несет? Должно быть, никак не очнется. Она едва не расцеловала Рамзи, когда тот счел необходимым вмешаться.

– Нужно обязательно раздобыть ей пижаму, – весело заметил он. – Не может же она постоянно отбирать у меня нижние рубашки. Так я скоро останусь и впрямь голым! Видите ли, ей совсем нечего было надеть, и, хотя мне не хотелось лишний раз светиться в городе, пришлось спуститься в Дилинджер. Поэтому вам так легко удалось нас найти.

– Да, я уже говорила. Стоило показать ее снимок, и местные жители сразу узнали Эм. Откровенно говоря, сюда я забрела от отчаяния. Дилинджер был моей последней надеждой. Если бы и здесь меня постигла неудача, пришлось бы позволить фэбээровцам и копам подключиться к поискам. Собственно говоря, и они не сидят сложа руки, но наши методы, к сожалению, не совпадают. Они ничего не добились, да и не особенно старались. Я дала им два дня, прежде чем выйти на тропу войны. По-моему, они объявили охоту всего четыре дня назад.

– Где вы живете?

– В Денвере.

Она рассеянно играла ложкой, вперив неподвижный взгляд в красно-белые клетки скатерти.

– Ее отец на гастролях в Европе и не может приехать, но скоро вернется. – Обернувшись к дочери, Молли ободряюще сжала маленькую руку. – Я говорила с ним почти каждый день, Эм. Он очень волнуется за тебя, правда-правда.

Эмма долго рассматривала плававший в молоке кружок банана, прежде чем тихо пробормотать:

– Не понимаю, зачем он явится. Я не видела его целых сто лет.

Рамзи заметил, как съежилась Молли, и понял, какой удар нанесла ей дочь.

– Понятно, – торопливо вставил он. – Вы разведены.

– Верно, – вздохнула Молли, успев взять себя в руки. – Но, Эмма, поверь, твой па тебя любит, просто он очень занят.