Небо Монтаны - Робертс Нора

Если бы Уилла была одна, она схватилась бы за живот — внутри так все и екало. Однако виду она не подала, деловито взялась за следующий шприц.

Джим ухмыльнулся, схватил за рога следующего бычка.

Это была старая шутка, она помогла снять напряжение. Уилла Мэрси никогда не ходила на танцы, и Джим это знал.

Все было нормально — обычные сплетни, знакомые имена.

Они улыбнулись, по горло перепачканные кровью и навозом. Холодный ветерок обдувал им лица.
Еще минут двадцать они работали молча, общаясь при помощи жестов и нечленораздельного хмыканья. Потом устроили передышку, смочили горло.

На сердце у нее защемило, и Уилла на миг прикрыла глаза.
На дороге появилось облачко пыли — должно быть, Билли возвращался из города. Надо бы найти Маринада, погладить его по шерстке, подумала Уилла. И пусть идет чинить трактор.

У Уиллы провизия была с собой. Девушка села в свой «Лендровер» и съела сандвич с ростбифом, разглядывая дорогу, изрытую копытами и утрамбованную шинами. Дорога шла через пастбища, постепенно поднимаясь в гору. Вся равнина цвела красками осени.
Осень уже перевалила за половину, листья с деревьев почти облетели. Но в небе еще пел жаворонок — настойчиво и неугомонно. Эта знакомая музыка природы должна была бы подействовать на Уиллу умиротворяюще, но этого почему-то не произошло.
Уилла ехала по дороге, внимательно глядя на изгородь. Кажется, тут все было в порядке. Скот мирно пасся на лугах, время от времени одна из коров безо всякого интереса поглядывала на машину и снова принималась жевать.
На западе небо чернело, дыбилось тучами, и на горные хребты лег зловещий отсвет. Еще до вечера в долине пойдет дождь, а в горах — снег. Дождь был бы очень кстати, только вряд ли это
будет ровный, спокойный ливень, насыщающий землю влагой. Скорее всего небо обрушится на поля яростными ледяными струями, которые побьют колосья.
И все равно Уилла с нетерпением ждала дождя. Ей хотелось, чтобы по крыше заколотили яростные кулаки, чтобы небо загрохотало, и тогда можно будет немного посидеть дома, побыть наедине с собой, посмотреть из окна на сплошную стену дождя.
Может быть, она чувствует себя так беспокойно из-за приближающейся бури?
Уилла уже в четвертый раз взглянула в зеркало заднего вида. В чем дело? Что ее тревожит? Странно, что изгородь в порядке, а самой бригады нигде не видно. Ни машин, ни людей, ни даже стука молотков. Ничего — лишь дорога, равнина да горы, поднимающиеся к насупленному небу.
Почему-то она чувствовала себя ужасно одинокой — непонятно, из-за чего. Ведь Уилла всегда любила разъезжать по своей земле без сопровождающих. Никто не пристает с расспросами, с ответами, с жалобами.
Но нервы были не в порядке, Уилла все не могла избавиться от странного, тревожного чувства. Непроизвольным движением она коснулась приклада винтовки. Потом затормозила, вышла из машины и огляделась по сторонам.

Конечно, затея рискованная. Он знал, что играет в опасные игры, но уже вошел во вкус и не мог остановиться. Время и место были выбраны идеально. Приближалась буря, и ремонтная бригада свернула работу побыстрее. Должно быть, уже вернулись на ранчо, сидят, жадно уплетают ужин.
Времени на осуществление плана было совсем немного, но, если действовать толково, вполне можно было успеть.
Он выбрал самого жирного быка — такого, за которого на рынке заплатили бы хорошую цену.
Выбрал удобное местечко. Отсюда удобно уносить ноги. Раз-два — и ты у себя во дворе. Или, в крайнем случае, на границе участков. С одной стороны — скалы, с другой — деревья. Никто издали не увидит, никто не застигнет врасплох.
Когда он делал это в первый раз, его аж замутило от вида крови. Никогда еще ему не приходилось лишать жизни такое огромное, полнокровное существо. Но зато это было так… интересно. Вонзать нож в увесистую тушу, чувствовать, как постепенно затихает биение пульса, как жизнь по капле выходит из животного. Кровь была горячая, она сначала пульсировала, а потом просто сочилась, растекаясь багровым озером.
Теперь появился кое-какой навык. Быка он подманил зерном, потом заарканил, вывел на середину дороги. Рано или поздно кто-нибудь обнаружит тушу. То-то будет эффект. В небе будут кружить стервятники, привлеченные запахом смерти.
Потом прибегут волки.
Кто бы мог подумать, что запах смерти так привлекателен. Особенно если смерть — твоих рук дело.
Он улыбнулся, наблюдая, как бык чавкает зерном, потрепал животное по мохнатому загривку. Потом вынул из-под плаща нож и одним ловким движением — ей-богу, с каждым разом получалось все лучше — перерезал быку горло. Фонтаном ударила кровь, и он восхищенно расхохотался.

А потом началось самое интересное.

Маринад дулся на весь белый свет, то есть наслаждался жизнью. Он ехал вдоль изгороди, мысленно прокручивая разговор с Джимом и Уиллой. Что он сказал, что Джим сказал, что сказала Уилла, что он ей ответил. Потом Маринад стал сочинять сокрушительную речь, которую произнесет перед Хэмом. Пусть знает, как Уилла ему нахамила, как угрожала его уволить.
Как бы не так!
Его взял на работу сам Джек Мэрси, и уволить его мог бы только Джек. А теперь Джек, упокой господь его душу, умер, так что извините.
Конечно, можно взять и хлопнуть дверью. Во-первых, участок земли уже присмотрен. Во-вторых, в боузменском банке лежат денежки, бегут проценты. Можно купить свое ранчо, развернуть его в крепкое хозяйство.
Любопытно будет посмотреть, как эта командирша станет обходиться без Маринада. Да они и до весны не протянут, обиженно думал он, и уж тем более — до конца года.
Может, забрать с собой и Джима Брюстера? Маринад уже не помнил, что с Джимом он тоже разругался. Характер у парня, конечно, поганый, но работать он умеет, ничего не скажешь.
А что? Купить землю на севере штата, начать разводить коров херфордской породы. Кстати, можно и Билли с собой прихватить — с ним веселее. Это будет настоящее ранчо, распалял себя Маринад. Никаких там кур, пшеницы, свиней, лошадей. Только коровы. Пресловутая диверсификация — дерьмо собачье. Единственная ошибка, которую совершил Джек Мэрси. Зачем он позволил индейцу разводить лошадей?
Не то чтобы Маринад имел что-то против Адама Вулфчайлда. Адам — мужик что надо, никого не трогает, свое дело знает. Но здесь дело принципа. Если девчонке дать волю, она индейца в компаньоны возьмет. И тогда, по глубокому убеждению Маринада, от ранчо останутся рожки да ножки.
Бабам место на кухне, а не на ранчо. Ишь, повадилась командовать! Уволит она его, как же! Маринад возмущенно хмыкнул и свернул налево — посмотреть, в каком состоянии там изгородь.
Буря собирается, рассеянно подумал он и вдруг увидел посреди дороги джип. Маринад довольно улыбнулся.
Если какая поломка, так у него с собой инструменты. В Монтане всякий скажет, что Маринад разбирается в моторах лучше, чем кто-либо другой.
Он притормозил и, сунув руки в карманы джинсов, приблизился к машине.