Сердцеед - Ховард Линда

- Бог Мой, только не плачь, - пробормотал Джон, обнимая ее, и прижимая лицом к своей груди. Это словно нож в сердце – видеть горькие слезы на ее нежном лице, потому, что за все время, что он знал Мишель, он ни разу не видел ее слез. Мишель Кэбот всегда смотрела на жизнь с улыбкой или с вызовом, но никогда со слезами. Он понял, что предпочитает ее острый язычок этому беззвучному плачу.

Только на мгновение она прислонилась к нему, позволила ему поддержать своей силой. Это было так прекрасно, оказаться под его защитой, в кольце его надежных сильных рук, и Мишель захотелось позабыть обо всем на свете, навсегда довериться ему. Девушку испугало это желание, она напряглась в его руках, и Джон тут же отпустил ее. Мишель с силой провела ладонями по щекам, стирая влагу, и закрыла глаза, не позволяя пролиться оставшимся слезам.

Его голос звучал тихо.

- Я думал, ты знала.

Она бросила на него недоверчивый взгляд и отвернулась. Какой же дрянью он ее считал! Он всегда думал, что она избалована и испорчена, да она и не возражала против этой оценки, но ведь в этом была не только ее вина. С детства отец ни в чем не мог отказать ей, баловал, ему так нравилось выполнять малейшую ее прихоть. Но Джон, видимо, представлял ее еще и легкодоступной, эгоистичной, злой.

- Я ничего не знала, но это не меняет дела. Я все равно должна Вам эти деньги.

- Завтра с утра мы поедем к моему адвокату, и он позаботится об этом проклятом долге, оформит все официально. Я заеду за тобой в девять часов, будь готова к этому времени. Мои работники тоже приедут со мной, чтобы починить изгородь и вывезти сено к стаду.

Да уж, он никогда не отступал от принятых решений, но сегодня она уже была не в силах спорить с ним. Конечно, Джон прав, у нее ничего не получается, и ей очень тяжело бороться за сохранение ранчо. Она не могла справиться со всем в одиночку, просто потому, что это было чересчур сложно для одного человека. Вероятно, после того, как она откормит и продаст быков, и у нее появятся какие-то деньги, она сможет содержать ранчо и даже нанять кого-либо в помощь хотя бы на неполный рабочий день.

- Хорошо. Но мне нужно, чтобы вы учитывали все, что я вам задолжаю за это время. Когда мои дела выправятся, я верну каждый пени.

Она гордо выпрямилась и вздернула подбородок, а глаза ее полыхнули зеленым огнем. Это, конечно, не решало все ее проблемы, но, по крайней мере, можно было пока не беспокоиться о животных. Она все еще не представляла, где возьмет деньги на оплату счетов, но эта уже была только ее проблема.

- Говори что пожелаешь, детка, - произнес Рафферти, растягивая слова, и привлек за талию к своему телу.

Она успела только судорожно вздохнуть, а его твердые теплые губы уже коснулись ее губ, нежных и податливых. Она упивалась его силой, запахом, вкусом. Джон еще крепче обнял ее за талию и еще сильнее прижал к себе, поцелуй стал чувственнее, глубже, когда он проник своим языком в ее рот. Мишель с самой первой встречи чувствовала, что все будет именно так, что стоит ей только дотронуться до него, и она уже никогда не сможет насытиться его лаской, силой и страстью. Она расслабилась, прильнув к нему всем своим девичьим телом, ей нужно было раствориться в нем, утолить свой первобытный чувственный голод. Она была слаба перед его желанием, так же как и все остальные женщины. Руки Мишель еще крепче охватили плечи Джона, и она по своей воле уже ни за что не смогла бы отпустить его. В конце концов, он первым прервал поцелуй, с видимой неохотой оторвавшись от губ девушки, и дрожащими руками мягко отстранил ее.

- Мне нужно вернуться к работе, - проворчал он, а глаза его блеснули мрачным обещанием. – Будь готова завтра с утра.

- Да, - только и смогла прошептать Мишель.

Глава 4

Два грузовичка выехали вскоре после рассвета, один из них вез материал для будущего ограждения, в другом ехали пятеро рабочих Джона. Мишель предложила им по чашке свежего кофе, от которого они вежливо отказались, как, собственно, и от прогулки по окрестностям ранчо. Джон, вероятно, приказал не давать Мишель никакой работы, и они отнеслись к его приказу серьезно. Не существовало смельчаков, кто хотел бы сохранить работу у Рафферти, и в то же время решился ослушаться его, поэтому она не стала настаивать, но впервые за несколько недель обнаружила, что ей нечем заняться. Она попробовала вспомнить, что делала в таких случаях раньше, но так ничего и не вспомнила. Что же она делала? Чем сейчас занять время, если ей отказано в работе на собственном ранчо?