Поцелуй Иуды - Холт Виктория

Нужно брать и нужно платить. И нельзя скупиться. Мой отец избрал себе жизненный путь, который лишил его любви отца и старого дома, полного семейных традиций. Мой дедушка избрал свой собственный путь. Может, он и заставлял других плясать под свою дудку, но был лишен любви. Я бы не хотела быть на месте дедушки ни за какие блага в мире.

Около одиннадцати я услышала внизу шум. Мое сердце заколотилось так сильно, что казалось, я чувствую его во всем теле. Ведь я не видела Франсин. Она должна была пройти под окном, а я должна была ее увидеть со своего поста. Но я ее не видела, и одиннадцать часов — еще очень рано для бала.

Я подошла к двери и прислушалась. Я услышала дедушкин голос.

— Позор!.. разврат!.. грязь!.. Иди к себе в комнату. Завтра ты получишь по заслугам. Завтра утром я с тобой разберусь. Отвратительно. Я не мог поверить глазам своим. Под моей крышей… застал… in flagrante delicto!^[2]

Кто-то поднимался по лестнице. Я быстро закрыла дверь и прислонилась к стене, прислушиваясь. Я ожидала увидеть Франсин.

Но никто не вошел. Где же она? Он сказал: «Иди к себе в комнату». Но она не пришла, и я не могла понять, что всё это значило.

Я вернулась к окну. Вокруг стояла тишина. Я опять подошла к двери. Кто-то поднимался по лестнице. Это дедушка шел к себе в комнату.

Я была в полном замешательстве и страхе.

Примерно через полчаса раздался легкий стук в дверь. Я подбежала, чтобы открыть, и Дэйзи почти ввалилась ко мне в комнату. Ее волосы были растрепаны, а в глазах застыл ужас.

— Это все Том, — прошептала она. — Он и никто другой. Он донес на нас.

— Так это с тобой говорил дедушка? — Она кивнула.

— Ой, Дэйзи. Что произошло?

— Нас застукали… Меня с Гансом… на старом кладбище. Мне всегда там нравилось. Там такая мягкая трава и ощущение жизни… среди смерти.

— Ты просто ненормальная. Я думала, это Франсин. Иди к окну. Я должна ждать ее. Она, наверное, еще на балу.

— И еще долго там пробудет.

— Расскажи, что случилось.

— Ганс сказал, что сможет улизнуть в пол-одиннадцатого, и мы договорились встретиться около Ричарда Джонса. У него было три жены, и все они похоронены вместе с ним. Там такой удобный камень, он его сам заказывал. О, него очень хорошо опираться, а наверху такой красивый ангел хранитель. Как будто он дает радость и покой. Тому там тоже нравилось.

— И что вы там делали?

— Как обычно. — Она улыбнулась своим воспоминаниям. — Знаете, в Гансе есть что-то такое. И Том, конечно, взбесился. Ганс написал мне записку, что будет ждать меня у Ричарда Джонса, а я эту записку потеряла. Наверное, она попала в руки к Тому. Я никогда не думала, что он может наговорить на меня, но сами знаете, что такое ревность. Но вы не понимаете, вы еще маленькая. Я иногда забываю, как вы молоды, мисс Пип. Мы с вашей сестрой… обращаемся с вами, как со взрослой. Ну, вот. А ваш дедушка, наверное, видел, как мы встретились. Скорее всего он там прятался. Наверное, за Томасом Ардли. Мне никогда не нравился этот камень, я его даже боялась. И вдруг он выскочил и застал нас «прямо в процессе», как говорится. Он что-то кричит, а я стою в расстегнутой блузке и можно сказать, без юбки. А Ганс… ну… А ваш дедушка все повторяет: «В таком месте…» Потом он схватил меня за руку и потащил домой. Вы, наверное, слышали, как он кричал в зале. «Иди в свою комнату! Я разберусь с тобой завтра!» Теперь он меня выгонит. Что скажет мама? Она до смерти хотела, чтобы я получила это место и стала благообразной.

— Ты никогда не станешь благообразной, Дэйзи.

— Вы, наверное, правы, — печально призналась она. — Но завтра меня выгонят. Рассчитают и пошлют к маме. Ей будет не хватать моих денег. Но, может, мне удастся получить место в Грантере. Ганс замолвит за меня словечко.

Мы сидели у окна. Церковные часы пробили полночь. Мне совсем не хотелось спать. Дэйзи уволят вне всякого сомнения. Я попыталась представить, как мы будем без нее, и не могла, ведь она играла такую большую роль в нашей жизни.

Было уже почти два часа, когда появилась Франсин. Я побежала вниз и отодвинула тяжелый засов. Ее глаза сияли, как звезды, она все еще пребывала в чудесной сказке. Мы на цыпочках пробрались в свою комнату. Дэйзи все еще была там, и мы быстро рассказали Франсин о случившемся.

— Дэйзи, дурища ты такая! — воскликнула она.

— Знаю, — ответила Дэйзи. — Но со мной все будет в порядке. Я настропалю Ганса.

— Как бал? — спросила я.

Она сцепила руки, и выражение полного экстаза на ее лице говорило лучше любых слов. Все было просто волшебно. Она всю ночь танцевала с бароном. Все были поражены ее красотой. Там, конечно, были одни иностранцы.