Волчица, или дикая Лиза - Мельникова Ирина

В рюкзаке она обнаружила приличный шмат сала, соль в клеенчатом пакетике, копченую курицу, размокшие в воде две булки хлеба, три банки рыбных консервов и две бутылки водки.

Оружие тоже не пострадало, кроме патронов к карабину. Картонная коробка, в которой они содержались, размокла, и патроны рассыпались по рюкзаку. Лиза разложила на куртке свою добычу и осмотрела ее, прикидывая, как ей поступить дальше. Тайга давила на нее. Лиза устала от нее и поэтому очень не хотела в нее возвращаться. Вероятно, ее лимит одиночества был окончательно исчерпан. Возможно, на нее повлияла встреча с людьми или вид деревни, которую она с ходу проскочила на лодке… Она не знала, на что решиться: продолжать бесконечное путешествие по лесу или выйти к людям, а там будет, что будет! Оба варианта были одинаково опасны, но у нее не было выбора… И все же она определилась, гораздо быстрее, чем думала, но в силу, увы! печальных обстоятельств.

Дима принялся кашлять, а когда Лиза бросилась к нему и прижалась губами ко лбу малыша, почувствовала, что он горячий. Она села прямо на камни, прижала к себе сына и затравленно оглянулась по сторонам. Судьба загнала ее в безжизненные скалы, и она не могла ничего предпринять для спасения своего ребенка. Абсолютно ничего, потому что все ее усилия будут бессильны. Тут нужны лекарства, только лекарства. Но где их взять? Лиза застонала от бессилия и выругалась, так, как никогда не делала с того момента, как встретилась с Ворониным. Тогда он привел ее, сопливую еще пэтэушницу в тир, и она впервые взяла в руки «мелкашку» — мелкокалиберную винтовку. Первый раз она послала пулю далеко в сторону от мишени, второй угодила в «молоко», а третьей выбила три очка…

Воспоминания о старом вояке, сумевшем сделать из нее человека, снова наполнили ее сердце болью. Олег и Егор Николаевич Воронов — первый ее тренер и наставник, были едва ли не единственными людьми, которым она безгранично доверяла и с чьим мнением считалась. Обоих она по-разному, но любила и уважала, только смерть безжалостно отняла их у нее, одного за другим… И все же она не осталась одна. Теперь у нее был сын, которому она была точно также нужна, как когда-то нужна была мужу и необходима Егору Николаевичу. И поэтому она не смела расслабляться и жалеть себя. Времени на размышления и сомнения тоже не оставалось. И Лиза решила возвращаться к деревне.

По ее расчетам до нее было недалеко: километров пять или чуть больше. Но одно дело проскочить их на лодке с мотором, другое — преодолеть в темноте по мокрой дремучей тайге с больным ребенком на руках и с тяжелой ношей на плечах. И все же она не могла позволить себе отказаться от рюкзака или оружия: в них было ее спасение, а в Диме — вся ее жизнь.

Малышу было совсем плохо. Он кашлял и метался на ее руках. Даже сквозь одежду она ощущала, что он полыхает огнем. Лиза то и дело прижималась губами к его лобику. Он был горячим и мокрым от пота. И Лиза думала с ужасом, что будет, если она не сумеет добыть лекарства…

Ночь и дорога тянулись бесконечно. Лизе казалось, что она шла целую вечность и прошла не менее двадцати километров. И странное дело, она не чувствовала усталости, вероятно потому, что все ее мысли и действия были подчинены достижению одной-единственной цели: во чтобы то ни стало добраться до жилья и любой ценой достать лекарство.

Тайга кончилась неожиданно. Лиза услышала далекий лай собак и затаилась в мелком кустарнике на краю огромного луга, на противоположном краю которого виднелись темные в предрассветных сумерках дома деревни. Клочья тумана висели низко над убитыми осенними заморозками травами. Пригнувшись, Лиза миновала открытое пространство. Деревня спала, и даже самые хлопотливые хозяйки еще не поднялись, чтобы подоить коров. Лиза нашла себе укрытие за забором крайнего из домов и огляделась. В конце большого огорода находилось низкое строение из теса с железной трубой, и Лиза подумала, что могла бы укрыться в нем на время, чтобы переодеть сына.

Строение оказалось баней. Ее, видимо, протопили вечером, потому что каменка еще не остыла, а оставшаяся в баке вода была теплой. Ей снова повезло. Диме требовалось сейчас тепло, к тому же она могла подсушить его одежонку, да и свою тоже.

Ей понадобилось с полчаса, чтобы переодеть сына. Лиза закутала его в куртку от спортивного костюма и в полотенце, которое висело на крючке в предбаннике, но прежде обтерла его водкой, чтобы сбить температуру, затем покормила его. Дима ел плохо, и быстро заснул. Лиза постелила на дно цинковой ванны, которую тоже обнаружила в предбаннике, свою кожаную куртку. Уложила на нее спящего малыша, прикрыла сверху еще одним полотенцем и выскользнула из бани. Она не знала, как долго будет спать Дима, поэтому должна была выполнить задуманное в максимально короткие сроки.

Лиза предполагала, что в деревне должен быть фельдшерский пункт или больница. И находятся они обычно в центре села или поблизости. К счастью она не ошиблась, а интуиция вывела ее прямо на одноэтажное здание с высоким крыльцом и четырьмя окнами, ни в одном из которых не горел свет, а окна не были затянуты решетками. К тому же двери были заперты на большой висячий замок, и это значило, что доступ к лекарствам ей обеспечен.

Для Лизы не составляло особого труда проникнуть в фельдшерский пункт. Она выбрала для этого окно, которое выходило на поросший крапивой и коноплей пустырь. За ним виднелось двухэтажное кирпичное здание с большими окнами. И даже не будь перед ним небольшого стадиона, не трудно было догадаться, что там располагается сельская школа.

Выставив стекло в раме, Лиза скользнула вовнутрь и сразу заметила высокий стеклянный шкаф с медикаментами. Она затратила не более пяти минут, чтобы взять необходимые лекарства, одноразовые шприцы, немного ваты и бинтов. С деревянной кушетки она сдернула простыню и сняла висевший на вешалке белый халат. Их она решила использовать на пеленки, пока не высохнет одежонка сына.

Наружу она выбралась тем же путем, вставила назад стекло, и чуть было не попалась. Опасность нагрянула оттуда, откуда она не ожидала. Школьный сторож пенсионер Трофимыч заметил ее из окна своей кандейки в тот момент, когда Лиза с белым свертком в руках покидала фельдшерский пункт.

— Наркоманы! — пронеслось в мозгу Трофимыча и он, не долго думая, подхватил свое оружие, резиновую дубинку — действенное средство против хулиганистых школяров, и бросился навстречу похитительнице казенного добра.

— Стоять! — прокричал он фальцетом. — Стрелять буду! — и навел на Лизу свою дубинку. И тут заметил у нее на груди автомат.

— Пропусти! — Лиза положила руку на приклад. — И не ори! Хуже будет!