Все, что блестит - Ховард Линда

Она слабо покачала головой.

— Нет, ты не понимаешь, — проговорила она. — Николас, я… –

она хотела рассказать ему, что никогда прежде не занималась любовью, что именно страх перед неведомым заставлял ее убегать от его объятий, но он прижал палец к ее губам.

— Я не желаю знать, — прорычал он. — Я не хочу слышать о том, как тебя касался другой мужчина. Я думал, что смогу вынести это, но ошибался. Я слишком ревнив и не желаю никогда слышать, как ты говоришь о другом мужчине.

Джессика покачала головой.

— Ах, Николас, не будь так глуп! Позволь мне рассказать тебе.

— Нет, — отрезал он, схватив ее за плечи и яростно встряхнув.

С растущим раздражением, Джессика отпрянула от него и гордо вскинула голову.

— Хорошо, — язвительно произнесла она. — Если ты желаешь быть похожим на страуса, то прячь голову в песок. Для меня не имеет значения, что ты делаешь!

Он впился в нее взглядом, потом напряжение оставило его широкие плечи, и губы задрожали от с трудом сдерживаемого смеха.

— Это имеет значение, — сообщил он ей насмешливо. — Ты просто еще не призналась в этом самой себе. Я вижу, что мне придется разделаться с твоим упрямством так же, как и развеять твои страхи. Несколько ночей любовных ласк — и плюющаяся тигрица превратится в сладкого, послушного маленького котенка.

Джессика обошла его, направляясь к двери с высоко поднятой головой. Открыв дверь, она обернулась и спокойно сказала:

— Ты не просто дурак, Николас, ты — высокомерный дурак.

Его мягкий смех звучал ей вслед. Вернувшись в зал, она заметила несколько понимающих взглядов. Диана посмотрела на нее, а затем в ярости отвернулась. Вздохнув, Джессика задалась вопросом, включал ли Николас в свои многочисленные развлечения Диану. Она надеялась, что нет, но у нее было ощущение, что ее надеждам не суждено сбыться.

С того вечера Николас полностью завладел ее жизнью. Почти каждый вечер он водил ее на небольшие приемы и встречи или обедать в самые шикарные, самые исключительные рестораны. У нее почти не оставалось свободного времени, чтобы провести его с Салли, но практичная молодая женщина была только рада, что ее подруга все чаще выбирается в свет и никакие новые порочащие статьи о ней не появляются в прессе. Аманда Уоринг часто упоминала имя Джессики в тандеме с Николасом и даже намекнула, что столь длительное присутствие грека в Лондоне является исключительно заслугой очарования госпожи Стэнтон, но журналистка никогда не упоминала о Джессике как о «черной вдове» да и вообще о ее репутации.

Даже Чарльз был рад, что Николас завладел ее жизнью, часто задумчиво размышляла Джессика. Она восприняла это, как если бы лучший друг предал ее, бросив в логово льва. Неужели Чарльз действительно не понимал, чего Николас добивался от нее? Конечно, понимал, мужчины есть мужчины, в конце концов. Тем не менее, все больше казалось, что Чарльз подчиняется Николасу в принятии решений в отношении ее активов, и, хотя Джессика знала, что Николас финансовый гений, она по-прежнему была против его вторжения в ее жизнь.

Она была горько разочарована, но не очень удивлена, когда вскоре после ее согласия продать Николасу акции, Чарльз дал ей на подпись какие-то документы, сказав, что они касаются лишь второстепенных вопросов. Она слепо доверяла ему прежде, но сейчас как-то инстинктивно решила внимательно, от начала до конца, прочитать бумаги, предложенные суетящимся Чарльзом.

Большинство бумаг, действительно, касались незначительных дел, но где-то в середине стопки, обнаружился документ о продаже Николасу акций «КонТех» по нелепо высокой цене, а не по рыночной, на которой она настаивала. Джессика спокойно вытащила лист и отложила его в сторону.

— Я не подпишу это, — тихо сказала она Чарльзу.

Он лишь сухо улыбнулся, не спрашивая, что это за документ.

— Я надеялся, что ты этого не заметишь, — признался он. — Джессика, не пытайся бороться с ним. Он хочет, чтобы у тебя были деньги, возьми их.

— Я не продаюсь, — произнесла она, подняв голову и посмотрев ему в глаза. — А это то, что он пытается сделать, — купить меня! Ведь у тебя наверняка нет никаких иллюзий относительно его намерений?

Чарльз внимательно изучал носки своих безупречно чистых ботинок.

— У меня абсолютно нет иллюзий. Наверное, это печально, а может, и нет. Суровая реальность имеет мало общего с иллюзиями. Однако, будучи реалистом, я знаю, что у тебя нет ничего лучше, чем предложение Константиноса. Подпиши документы, моя дорогая, и не буди в нем зверя.