Дорогая мамуля - Робертс Нора

– Если эта штука застрянет, ты сумеешь нас вытащить?

– Не дрейфь. – Рорк взял ее за руку. – Ты только глянь на эту штуку, как смотрела на администратора, и все будет в порядке.

– А как я смотрела на администратора?

– Как будто он – ничто. – Рорк поднес ее руку к губам и поцеловал, пока старый лифт со стоном и скрипом поднимался на четвертый этаж. Конечно, администратор не заметил, как взвинчены ее нервы, думал он, и Труди Ломбард тоже вряд ли заметит, но он-то знал, что творится под маской внешней невозмутимости. – Если хочешь, почему бы нам после Миры не заняться покупками?

– Ты что, с ума сошел?

– Нет, я серьезно. Погуляем по Пятой авеню, полюбуемся иллюминацией, может, дойдем до Радио-Сити и посмотрим, как катаются на коньках. Побудем ньюйоркцами.

Ева хотела было возразить, что ни один разумный житель Нью-Йорка не сунется на Пятую авеню в выходные накануне Рождества и уж тем более не станет по ней гулять, но передумала. Ей вдруг показалось, что это как раз то, что нужно.

– Ладно. Почему бы и нет?

Двери лифта со скрипом разъехались на четвертом этаже. Коридор был узкий, но чистый. Тележка уборщицы стояла возле открытой двери номера четыре-двенадцать, а в дверь номера четыре-пятнадцать деликатно стучала женщина – блондинка с хорошей фигурой в возрасте между двадцатью и тридцатью.

– Откройте, мама Тру. – Голос у нее был мягкий, как вата. Она снова постучала, нервно переминаясь с ноги на ногу. На ней были голубые джинсы и джинсовая рубашка того же цвета. – Мы уже беспокоимся о вас. Ну, давайте, откройте дверь. Бобби отведет нас на ленч. – Она оглянулась и застенчиво улыбнулась Еве и Рорку. У нее были безмятежные голубые глаза под цвет костюму. – Доброе утро! Или уже пора говорить «добрый день»?

– Она не отвечает?

Женщина заморгала, глядя на Еву.

– М-м-м… Нет. Это моя свекровь. Она вчера не очень хорошо себя чувствовала. Прошу прощения, мой стук вам мешает?

– Я – лейтенант Ева Даллас. Вероятно, она упоминала обо мне.

– Вы Ева! – Молодая женщина прижала руки к груди. Ее лицо осветилось радостью. – Вы Ева? О, я так рада, что вы приехали. Ей сразу станет лучше, как только она узнает. Я так рада с вами познакомиться! Я Зана, Зана Ломбард, жена Бобби. О боже, а я в таком виде! – Она провела рукой по волосам, падавшим на плечи блестящими мягкими волнами. – Да, вы выглядите э точности как по телевизору. Мама Тру записала ваше интервью и пару раз проигрывала его мне. Простите, я в таком расстройстве, что сразу вас не узнала. Боже, да мы же с вами вроде как сестры, правда?

Она сделала движение – безошибочное движение – обнять Еву. Ева ловко уклонилась, отступив в сторону.

– Да нет, на самом деле мы вовсе не сестры. – На этот раз в дверь постучала Ева: три крепких отчетливых удара кулаком. – Ломбард, это Даллас. Откройте.

Зана закусила губу, стала нервно перебирать пальцами серебряную цепочку на шее.

– Может, мне позвать Бобби? Мы с ним в другом номере, в конце коридора. Я позову Бобби.

– Не хотите подождать минутку? – предложил Рорк и, взяв ее под руку, бережно отвел в сторону. – Я – муж лейтенанта.

– О боже, боже, ну конечно! Я вас узнала! Я просто растерялась, не сразу сообразила. Я уже начинаю волноваться. Мне кажется, что-то случилось. Я знаю, мама Тру ездила повидаться с Евой – с лейтенантом, – но она не хотела нам об этом рассказать. Она была очень расстроена. А вчера… – Зана сцепила руки и начала ломать пальцы. – Не знаю, что случилось. Не люблю, когда все расстраиваются.

– В таком случае вам лучше где-нибудь прогуляться, – посоветовала Ева.

Она покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Рорка, а потом сделала знак горничной, выглядывавшей из-за открытой двери номера четыре – двенадцать.

– Откройте, – приказала Ева и показала жетон.

– Я не могу открывать дверь без разрешения администратора.

– А вот это видела? – Ева помахала жетоном в воздухе. – Вот тебе разрешение. Или ты открываешь дверь, или я ломаю дверь. Выбирай.

– Я, я… я сейчас открою. – Горничная торопливо подбежала, на ходу вытаскивая из кармана универсальный ключ. – Люди иногда любят в воскресенье поспать подольше, понимаете? Иногда они просто любят поспать.

Когда она открыла дверь, Ева оттолкнула ее в сторону.

– Назад. – Она снова дважды постучала по двери. – Я вхожу.

Труди не спала. Невозможно спать в такой позе – растянувшись на полу, с ночной рубашкой, задранной до бедер, и головой, лежащей в луже запекшейся крови.