Охота за красоткой - Ховард Линда

Правда, был у меня еще один враг – Николь Гудвин, психопатка, стерва и наглая подражательница, которую убили на стоянке возле клуба, но ее уже нет в живых, так что она не считается. Бывают минуты, когда я почти готова простить ей стервозность, потому что благодаря ей, в мою жизнь после двух лет отсутствия вернулся Уайатт – только не спрашивайте, почему мы расстались. Но едва я вспомню, чего натерпелась из-за Николь, даже когда ее убили, от желания простить ее и следа не остается.

– Ладно уж, избавлю тебя от визита к психиатру. – Я прищурилась, глядя на Уайатта. – Свадьбы не будет.

– Будет. Не важно какая.

– Но не могу же я всю жизнь отзываться на имя Блэр Бладсуорт! Впрочем… – Я постучала пальцем по подбородку и устремила взгляд в темноту дворика-патио. Грушевые деревья за патио были озарены белым светом фонарей, который превращал мой крохотный дворик в изысканную декорацию. Что и говорить, красивый вид, мне будет недоставать его в доме Уайатта – пусть попробует возместить мне эту потерю! – Я могла бы оставить фамилию Мэллори.

– Даже не мечтай, – отрезал Уайатт.

– Но сейчас многие женщины оставляют свою фамилию.

– До других мне нет дела. А ты возьмешь мою.

– В деловых кругах меня уже знают как Блэр Мэллори. И потом, мне нравится моя фамилия.

– Фамилия у нас будет одна и та же. Точка.

Я одарила его сладкой улыбкой.

– Как это мило с твоей стороны! Спасибо, что согласился поменять фамилию на Мэллори. Идеальное решение, на которое способен только уверенный в себе мужчина…

– Блэр.

Он поднялся, возвышаясь надо мной, и свел брови на переносице. Рост Уайатта – метр восемьдесят с лишним, поэтому ему легко казаться внушительным.

Я тоже поднялась, чтобы уравнять позиции, и нахмурилась совсем как он. Мой рост на двадцать пять сантиметров меньше, но я приподнялась на цыпочки и вскинула голову, так что мы стояли почти нос к носу.

– Ждать, что я откажусь от своей фамилии, а ты при этом оставишь свою, – архаизм какой-то…

Он прищурился и процедил сквозь зубы:

– В дикой природе самец мочится, чтобы пометить свою территорию. А я прошу тебя всего лишь взять мою фамилию. Выбирай.

У меня волосы встали дыбом – вообще-то дурацкое выражение, можно подумать, обычно они приклеены к голове!

– Не вздумай пометить меня! – возмущенно воскликнула я.

Уайатт действует на меня молниеносно, и в этом есть как плюсы, так и минусы. За доли секунды я представила себе, как он выполняет угрозу, и поперхнулась смехом.

На этот раз он был так зол, что успокаивался на целую секунду дольше, но потом заглянул в вырез моего халатика, изменился в лице и потянулся ко мне.

– Брось, – буркнул он, когда я попыталась потуже затянуть пояс.

Секс с Уайаттом подобен урагану. Обычно он сопровождается мощным выбросом всевозможных гормонов из… В общем, откуда они всегда появляются. От секса я без ума, потому что всегда могу рассчитывать на парочку оргазмов, вдобавок за два месяца помолвки жар не угас: Уайатт по-прежнему набрасывается на меня где угодно. Не при посторонних, само собой.

Снимать с меня халат он не стал, поскольку тот ему нисколько не мешал, только стащил трусики. Благодаря халату я не ободрала ягодицы о ковровое покрытие на полу столовой, куда он уложил меня, развел в стороны мои ноги и занял позицию между ними. В зеленых глазах Уайатта плескались страсть, чувство собственника, триумф и другие мужские эмоции, которым нет названия.

– Блэр Бладсуорт, – объявил он жестко, нацеливая пенис. – Никаких переговоров.

Он вошел в меня, увесистый, жесткий и такой возбуждающий, что у меня перехватило дыхание. Я впилась ногтями ему в плечи и сжала ногами его бедра, стараясь прильнуть к нему, хотя сердце уже сбилось с ритма, а глаза закрылись сами собой. Уайатт подхватил левой рукой мою согнутую ногу, развел ноги пошире и проник еще глубже, до упора. Он содрогался, его дыхание стало хриплым и прерывистым. Секс оказывал на нас одинаковое действие: мы оба наслаждались им.

– Ну хорошо, – простонала я, когда из головы уже улетучивались мысли. – Но ты мой должник! Навсегда, до конца жизни!

Тоже мне, «никаких переговоров». А чем мы, по его мнению, только что занимались?

Уайатт прорычал что-то неразборчивое и продолжал вонзаться в меня, пока у меня перед глазами не замерцали звезды. С последним ударом он наклонился и припал поцелуем к моей шее.

Минут двадцать мы отдыхали, потные, измученные и безумно счастливые. Отдышавшись, Уайатт поднял голову и отвел с моего лица прядь волос.