Петля желания - Браун Сандра

– Мне нет нужды рассказывать вам, какой она была на самом деле, верно? Вы не понаслышке знаете, что Сьюзен была зациклена на сексе. Подозреваю, вас это устраивало.

Но для меня, ее сводного брата, который был моложе ее и пытался разобраться в собственной сексуальности, она стала сущим кошмаром. Сьюзен отравляла все мое существование.

Беллами в ужасе проглотила застрявший в горле – комок.

– Ты хочешь сказать, что ты и Сьюзен…

– Нет! – решительно отрезал Стивен. – До этого не дошло. Но не по причине ее малых стараний. Наоборот, ей доставляло удовольствие мучить меня.

– Как это?

– Беллами, ты точно хочешь это услышать? Предуп-реждаю, это будет малоприятный рассказ.

– И все-таки я хотела бы его услышать.

– Хорошо. – Стивен вздохнул, как будто собираясь с мужеством. – Сьюзен взяла за правило тайком проскальзывать по ночам в мою спальню. Два-три раза в неделю. Иногда чаще.

– Когда это началось?

– В день свадьбы мамы и Говарда.

Беллами ахнула.

– Она ложилась рядом со мной, терлась об меня. Вела грязные разговоры, рассказывала, чем мы с ней могли бы заняться, не будь я трусом. Она раздевалась и позволяла себя трогать.

Стивен нахмурился.

– Бог свидетель, иногда мне самому хотелось того же. Уже тогда я понял, что я гей, и отчаянно боролся с этим своим малоприятным открытием, пытался доказать самому себе, что это не так. Но, по правде говоря, чем больше она старалась, тем большее вызывала у меня отвращение.

– Она знала, что ты гей?

– Может быть. Наверное. В таком случае ей было еще приятнее меня мучить. Это привело к тому, что я возненавидел и ее, и все, что с ней было связано. Я ее на дух не переносил и не скрывал этого. Она же в отместку сделалась еще более наглой и агрессивной.

Без конца донимала меня. Однажды она залезла ко мне в душ и заявила, что в холл только что вошла мама. Так что, если я посмею хотя бы пискнуть, мама увидит нас вдвоем, и тогда она расскажет ей и Говарду, что я заставляю ее приходить каждую ночь к себе в спальню. У меня не возникло никаких сомнений, что она на такое способна, что ей ничего не стоит позвать родителей и убедить их в том, что я покушаюсь на ее «честь».

Стивен посмотрел на Беллами:

– Извини, что я рассеял твои иллюзии о нашей семье, которую ты привыкла считать идеальной, но, похоже, пора рассказать правду о нашей дорогой покойной сестрице.

– Почему же ты не сделал этого раньше?

– Чтобы ты потом вставила мой рассказ в свою книгу для придания ей пикантности?

Беллами дернула головой, как будто Стивен влепил ей пощечину.

– Я не заслужила этого, Стивен!

Он, похоже, согласился, потому что шумно вздохнул:

– Извини. Был не прав.

– Почему ты не рассказал мне об этом тогда? Я бы поддержала тебя, встала на твою сторону.

– Я не хотел ни с кем ссориться. Я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал, особенно ты.

Ты ведь была совсем не такая. Чистая, искренняя, добрая. Настоящий миротворец. И ты была моим другом. Я боялся, что, если узнаешь про нас с Сьюзен, твое отношение ко мне изменится.

– Неправда, оно осталось бы прежним!

– Может быть, – вяло согласился Стивен. – Но в любом случае мне было стыдно.

– Ты не сделал ничего зазорного.

– Временами мое тело отвечало на ее близость, даже вопреки моей воле. Я нисколько не хотел Сьюзен, но в то время я был подростком, бурлили гормоны, и я искал, но не находил выхода сексуальной энергии. Она прикасалась ко мне, и я моментально кончал. И тогда она смеялась над моим унижением. Вообще-то, – задумчиво добавил он, – я удивлен, что она ничего не рассказывала об этом тебе. Ты знала Сьюзен с этой стороны?

– Нет. Поверить в это не могу!

– Но это так. Она ревновала тебя к отцу. Ведь он любил тебя больше, чем ее. Сьюзен это страшно задевало. Она жутко разозлилась, когда в вашей семье появился я и мы с тобой быстро подружились. С ней у меня никогда не было дружбы, да и я к этому не стремился. По большому счету, моя дружба была ей не нужна, но она жутко не любила оставаться на вторых ролях.

Стивен вновь повернулся к Денту:

– Вы не были ее единственным парнем. Она рассказывала мне о других, с которыми встречалась за вашей спиной. Она была шлюхой, готовой лечь под любого желающего.

Поделом ей, что убийца задушил Сьюзен ее же собственными трусами!

– Стивен, прошу тебя… – прошептала Беллами.

– Ты сама напросилась, так что выслушай до конца! – раздраженно произнес Стивен. – Как-то раз в воскресенье во время семейного обеда Сьюзен тайком передала мне свои трусики. Я сидел между ней и Говардом, и она под столом взяла мою руку и вложила в нее свои трусы. От страха и волнения я стал красным как рак. Я решил, что сейчас грохнусь в обморок. В течение всего обеда она улыбалась своей неповторимой улыбкой, гаденькой и торжествующей. Сьюзен действительно любила так улыбаться. И делала это часто. Я мог бы долго приводить примеры, но не вижу смысла. Слава богу, что она больше не превращает мою жизнь в ад. Она мертва, и я рад этому.

Стивен на несколько секунд замолчал, затем заговорил так, как будто вновь вернулся в реальность:

– Боюсь, меня ждут дела. Кроме того, я сказал все, что собирался. За исключением одного. – Он на мгновение замолчал и, убедившись, что произвел нужный эффект, продолжил: – Дейл Муди допрашивал меня с пристрастием, но не выбил из меня ничего нового. Мои ответы оставались прежними. В них не изменилось ни единое слово. Он не смог пришить мне убийство. Не смог выбить у меня признание, что именно я ее убил. Но он ни разу не спросил меня и потому так и не узнал, что у меня уж точно имелся мотив ее придушить.

Кулак возник как будто из ниоткуда и врезался Рупу Кольеру в лицо с силой футбольного мяча.

Руп пошатнулся и рухнул на пятую точку. Боль молнией пронзила череп и, отлетев рикошетом от внутренних стенок, ударила прямо в мозг. В ушах зазвенело, в глазах стало темно.

Увы, прежде чем он успел издать хотя бы звук, его бесцеремонно схватили за ворот рубашки и рывком подняли на ноги. Окружающий мир покачнулся и слетел с орбиты.

Голова противно закружилась. Руп едва не подавился подкатившей к горлу рвотой. Голова непроизвольно дернулась в сторону. Из разбитого носа, пачкая губы, потекла кровь.

– Привет, Руп, давно не виделись!

Ощущая себя тряпичной куклой, Руп заморгал, пытаясь отогнать боль, что разнесла вдребезги его мозг. Земля под ногами как будто выровнялась, и размытые картинки окружающего мира сложились в образ Дейла Муди, постаревшего, погрузневшего и ставшего еще более уродливым.