Наслаждение Маккензи - Ховард Линда

– Бессмысленный вопрос. Мы не обсуждали взаимоотношения, не говоря уже о браке. Я просто хочу его увидеть. Не желаю, чтобы он считал меня неблагодарной, не потрудившейся даже поинтересоваться его состоянием.

– Если ваши взаимоотношения даже не обсуждались, с чего бы ему ожидать твоего визита? Для него это было обычное задание. Ничего более.

Бэрри по-военному выпрямила спину и расправила плечи. Зеленые глаза девушки потемнели от волнения.

– Кое-что было, – ровно ответила она. Между нею и Зейном много чего произошло, только Бэрри не собиралась обсуждать это ни с кем. Она сделала глубокий вдох и ввела в бой тяжелую артиллерию. – Ты мне должен, – удерживая взгляд отца, сказала Бэрри. – Я не выспрашивала у тебя подробностей того, что здесь произошло, но я разумный и логичный человек.

– Безусловно, – поспешно прервал ее отец, – но я не вижу…

– За меня требовали выкуп? – проигнорировала слова отца Бэрри.

Как дипломат с большим опытом работы, он редко терял контроль над выражением лица. Сейчас же его взгляд выражал только одно – замешательство.

– Выкуп? – эхом отозвался посол.

Безысходность скрутила внутренности в узел, обострила черты лица Бэрри.

– Да, выкуп. Не требовали, правда? Им нужны не деньги. Они хотели от тебя другое, не так ли? Информацию. Они или давили на тебя, или ты уже влип по самую маковку, но в последний момент отказался. Какое из двух предположений верно?

И снова подготовка подвела посла. На долю секунды на его лице появилось загнанное, виноватое и испуганное выражение, чуть прикрытое дипломатической мягкостью.

– Нелепое обвинение, – спокойно произнес посол.

Бэрри почувствовала тошноту. Значит, правда. Похитители использовали ее как оружие, чтобы заставить отца предать свою страну. Посол, скорее всего, будет все отвергать, чтобы не расстраивать ее, но по лицу отца Бэрри прочла другое. Вину.

Не обращая внимания на слова отца, она повторила:

– Ты мне должен. Ты должен Зейну.

Его передернуло от осуждения в глазах дочери.

– Я так не считаю.

– Причина моего похищения – твои дела.

– Ты прекрасно знаешь, что существует вещи, которые я не могу обсуждать, – ответил он, отпуская ее руки. Затем обошел стол и снова занял свое кресло, что символизировало переход от роли отца к роли посла. – Ошибочность этой гипотезы только подтверждает, насколько ты выведена из состояния равновесия.

Бэрри хотела спросить, посчитает ли Арт Сандефер ошибочным ее предположение, но не могла заставить себя угрожать отцу. Мысль, что слабость к отцу и ее может сделать предательницей, вызывала тошноту. Она любила свою страну. Прожив в Европе продолжительное время, Бэрри еще больше оценила существенное отличие Родины от любой другой страны мира. Хотя она тепло относилась к Европе и обожала французские вина, немецкую архитектуру, английскую аккуратность, испанскую музыку и все итальянское, но как только ее нога ступала на землю Соединенных Штатов, девушку поражала энергия и полнота жизни ее соотечественников, где даже малоимущие были несравнимо богаче бедняков на других континентах. США не были идеалом, далеко нет, но было в стране что-то особое, что Бэрри беззаветно любила.

Своим молчанием она могла предать любимую страну.

Оставаясь здесь, она подвергается опасности. Пусть ее похищение не удалось, но это не означает, что неизвестный безликий враг не повторит попытку. Бэрри не сомневалась, что отцу известен виновник, и сразу же поняла, во что превратится ее жизнь. Ее не выпустят за территорию посольства, а если разрешат выходить, то только с вооруженной до зубов охраной. Она будет заключенной в тюрьме страхов отца.

Совершенно безопасного места не существует, но оставаясь в посольстве, она будет ходить по острию ножа. Вне территории посольства появится больше шансов найти Зейна. Не может же адмирал Линдли контролировать каждый уголок земного шара. Чем дальше она окажется от Афин, тем меньше будет влияние отца и адмирала.

Бэрри смотрела на отца с полным пониманием, что собирается намеренно разорвать тесные узы, связывавшие их последние пятнадцать лет.

– Я уезжаю домой, – тихо сказала она. – В Вирджинию.

***

Две недели спустя Зейн сидел на веранде родительского дома, вознесшегося на вершину горы Маккензи, недалеко от городка Рат в штате Вайоминг. Вид захватывал дух – бесконечная перспектива величественных гор и зеленых долин. Все вокруг было родным и знакомым, как пальцы собственных рук. Седла, ботинки, небольшое стадо коров и много-много лошадей. Книги в каждой комнате просторного дома, гуляющие в сараях и конюшнях кошки, доброта и забота матери-командирши, беспокойство и понимание отца.