Маленькая частная война - Робертс Нора

Вот и сейчас она направлялась на обычную проверку дома, не сомневаясь, что найдет двух грязных детей и накачанную наркотиками, лыка не вяжущую мать. Она уже давно потеряла надежду найти что-то иное. У нее давно уже не осталось сил принимать все это близко к сердцу. По ее подсчетам, только один из пятидесяти заблудших вступал на путь истинный и становился добропорядочным гражданином, честным налогоплательщиком.

Причем лично ей неизменно доставались под надзор остальные сорок девять.

Ноги у нее болели. Она сделала глупость и купила новые туфли, слишком для нее дорогие. Она не могла себе такого позволить на свою зарплату, но ей захотелось себя немножко побаловать. Она была в депрессии, потому что мужчина, с которым она время от времени встречалась на протяжении пяти недель, заявил, что она вгоняет в депрессию его и что им лучше расстаться.

Ей было тридцать три года, она не была замужем, у нее не было приятеля и вообще никакой светской жизни. И ей до того надоела ее работа, что хотелось руки на себя наложить.

Мередит шла, опустив голову. Для нее это была привычная поза, потому что ей не хотелось видеть ничего вокруг — грязь, копоть, людей. Она ненавидела этот город, ненавидела мужчин, торчавших в подворотнях и начинавших почесывать в паху, когда она проходила мимо. Она ненавидела запах отбросов — «городской парфюм» — и городской шум. Шум двигателей, клаксонов, голосов, механизмов, пульсирующий у нее в ушах.

До отпуска оставалось еще восемь недель, три дня и двенадцать часов. Ей казалось, что она не выдержит, не доживет. Черт побери, до следующего выходного ей оставалось всего три дня, но она сомневалась, хватит ли ей сил до него-то дожить.

Ей не суждено было дожить.

Мередит обратила внимание на визг тормозов — это была всего лишь еще одна нота в какофонии городских шумов, которые она научилась ненавидеть, как заразную болезнь. Легкий толчок в плечо показался ей всего лишь еще одной досадной помехой. Проявлением врожденной грубости, поражавшей всех, кто жил в этой вонючей дыре.

Потом голова у нее закружилась, перед глазами все посерело. Как во сне она почувствовала, что ее поднимают на воздух и куда-то бросают. Даже когда она приземлилась на полу фургона с заклеенными изолентой глазами и ртом, все это показалось ей нереальным. В голове промелькнула смутная, бессвязная мысль о том, что надо закричать, но тут легкий укол шприца окончательно лишил ее сознания.

К середине дня Ева и Пибоди опросили трех клиентов Кили Свишер и двух клиентов ее мужа. Они двигались, исходя из географической целесообразности, и следующей им опять попалась клиентка Кили.

Яна Угер оказалась женщиной весьма внушительных размеров. За время двадцатиминутного интервью она выкурила три сигареты с ментолом. А уж если она откладывала сигарету, то тут же бралась за пестрые леденцы из стоявшей возле ее кресла вазочки. Ее волосы были зачесаны наверх и напоминали залитый силиконом ананас. У нее была жирная кожа, обвисшие щеки и тройной подбородок. И отвратительный характер.

— Она была шарлатанкой! — Яна затянулась, выдохнула дым и прорезала воздух сигаретой. — Типичной шарлатанкой! Заявила, что не сможет мне помочь, если я не буду соблюдать режим. Я что, в казарме?!

— Когда-то были, — напомнила Ева.

— Откуда вы знаете? — Выщипанные брови на мгновение взлетели вверх. — Да, я три года оттрубила в армии. Там и познакомилась с моим Стью. Он пятнадцать лет прослужил своей стране. А я все эти годы была образцовой армейской женой, воспитывала двух детей. Это из-за детей я так растолстела, — заявила она и сунула в рот еще один леденец. — Я пробовала диеты, но у моего организма есть свои особенности…

«Например, неспособность перестать обжираться», — мысленно предположила Ева.

— В общем, у меня ничего не получалось, а наша медицинская страховка не покрывает услуги пластического хирурга. — Яна с хрустом раскусила леденец во рту. — Крохоборы! Они выставили условие, что я обязана полгода посещать лицензированного диетолога, а уж потом, если это не поможет, они должны написать мне официальную бумагу. Ну, я пошла к ней, к этой шарлатанке, выслушала весь этот бред. И что, вы думаете, было дальше? — Она сосала леденец с такой яростью, что Ева испугалась, как бы он не застрял у нее в горле. Это точно положило бы конец разговору. — Я вам скажу, что было дальше. Я набрала четыре фунта за два месяца! Нет, Стью-то как раз не против. «Любимого тела должно быть много», — так он говорит. Но я соблюдала все ее предписания! И что ж вы думаете, она подписала бумагу, что лечение не помогло? Нет, не подписала!