Женщина на заказ - Джоансен Айрис

— Верно. Но ты вытащил меня из этой ямы. В этом смысле я для тебя не показатель.

— Я дал тебе побарахтаться какое-то время, хотел посмотреть, что ты будешь делать, и только потом вмешался.

Уилсон вскинул голову.

— А я так и не понял, что прохожу испытание.

— Извини. — Взгляд Джеда был по-прежнему прикован к письму. — Такова природа зверя. За всю свою жизнь я мало кому мог довериться, Уилсон.

«Бог свидетель, это правда», — подумал Уилсон. Еще в детстве Джед Келби стал наследником одного из крупнейших состояний в Америке. После смерти отца он и его трастовый фонд превратились в поле сражения между его матерью и бабкой с отцовской стороны. Иски и встречные иски, бесконечные судебные слушания следовали друг за другом, пока Джеду не исполнился двадцать один год^[4]. После этого он взял дело в свои руки и повел его с блеском: холодно и безжалостно разорвал все контакты с матерью и бабушкой, нанял экспертов для управления своими финансами. Он завершил свое образование, после чего стал колесить по миру, да так и не пустил корни по сей день. Во время войны в Заливе он был «тюленем»^[5], затем купил яхту «Трина» и начал поиски подводных сокровищ, принесшие ему славу, которую он не ценил, и деньги, в которых не нуждался. Тем не менее он, судя по всему, наслаждался такой жизнью. Последние восемь лет он рисковал довольно круто, общался с весьма подозрительными типами. Нет, Уилсон не мог винить его за недоверчивость и цинизм. Уилсона это не смущало. Он и сам был циничен, а с годами искренне привязался к сукиному сыну.

— Лонтана пытался связаться со мной раньше? — спросил Джед.

Уилсон просмотрел оставшуюся почту.

— Это единственное письмо. — Он открыл свой ежедневник. — Первый звонок двадцать третьего июня. Просил перезвонить. Еще один звонок двадцать пятого. То же сообщение. Моя секретарша спросила, что у него за дело, но он не ответил. Я не думал, что это так срочно, и не стал тебя разыскивать. Я ошибся?

— Возможно. — Джед встал и подошел к иллюминатору. — Он, безусловно, знал, чем меня заинтересовать.

— Кто он такой?

— Бразильский океанограф. О нем много писали в прессе, когда он откопал испанский галеон. Это было примерно лет пятнадцать тому назад. Его мать была американкой, отец — бразильцем, а сам он — существо из другого века. Воображает себя великим путешественником, этаким грозой морей, и бороздит океаны в поисках исчезнувших городов и затонувших галеонов. Правда, он нашел всего один галеон, но нюх у него острый, в этом нет сомнения.

— Ты с ним никогда не встречался?

— Да нет, меня это, в общем-то, не интересовало. У нас было мало общего. Я, безусловно, продукт этого века. Мы с ним не на одной волне.

Уилсон не был так твердо в этом уверен. Конечно, Келби не был мечтателем, но он был наделен дерзкой, наступательной, не знающей жалости отвагой, которая в любом веке была характерна для пиратов.

— Так чего этот Лонтана хочет от тебя? — Уилсон прищурился, глядя на Джеда. — И чего ты хочешь от Лонтаны?

— Чего он от меня хочет, я не знаю. — Джед стоял, устремив взгляд через иллюминатор на океан, и напряженно думал. — Но я знаю, чего я от него хочу. Весь вопрос: может ли он мне это дать?

— Звучит интригующе.

— Разве? — Джед резко повернулся к Уилсону. — Что ж, в таком случае нам следует все прояснить, не так ли? Все должно быть предельно ясно.

Уилсону стало не по себе, когда он увидел возбужденное и отчаянное выражение на лице Джеда. Исходившая от Джеда агрессия была буквально осязаемой.

— Ну, насколько я понял, ты хочешь, чтобы я связался с Лонтаной, так?

— Верно. Более того, мы нанесем ему визит.

— Мы? Мне надо возвращаться в Нью-Йорк.

Джед покачал головой.

— Ты можешь мне понадобиться.

— Ты же знаешь, я ни черта не смыслю в океанографии, Джед. Черт побери, да я и не хочу ничего знать! У меня ученые степени по юриспруденции и бухгалтерскому делу. Тут я тебе не нужен.

— Никогда не можешь знать наверняка. Не исключено, что мне понадобится любая помощь. Морской воздух пойдет тебе на пользу. — Джед снова взглянул на конверт, и опять Уилсон ощутил исходящую от него электризующую волну возбуждения. — Но, пожалуй, нам следует для начала преподать Лонтане небольшой урок. Хочет размахивать морковкой у меня перед носом, пусть не обижается, если я проглочу ее в один присест. Дай мне номер его телефона.

Она поняла, что за ней следят.