Избалованные смертью - Робертс Нора

— Не поспоришь. Ешь овощи.

Ева закатила глаза, но откусила кусочек спаржи.

— Пожалуйста. Ну так почему бы не упростить задачу, разбить на составляющие?

— И получается «Улика».

Ева сделала неопределенный жест рукой, пока прожевывала мясо.

— Ну или что-то вроде того, как они себе это представляют. Может, они себя вообразили эдакими городскими охотниками — охотятся на очень крупных зверей.

— Что возвращает нас к вопросу «Зачем?». Это же убийство, Ева, и согласно твоей гипотезе убийство совершенно незнакомых им ни в чем не повинных людей.

— Людей на своем уровне достаточно известных. Обслуживающих VIP-персон. Думаю, это важно. Может, даже один из ответов на «Зачем?». Пока не знаю.

— Потому что добыча помельче их недостойна.

Ева застыла с не донесенной до рта вилкой.

— Недостойна, — повторила она вслед за Рорком.

— Просто следую твоей логике. Ты же говоришь, что они оба заносчивы, самоуверенны, богаты, в известном смысле они люди незаурядные, и мне нечего возразить: мое с ними знакомство весьма поверхностно.

Он подлил ей в стакан воды, решив, что от такого количества соли ей будет хотеться пить, как умирающему от жажды в пустыне.

— Они всю жизнь купались в деньгах и привилегиях, — продолжил свою мысль Рорк, — и знали только все самое лучшее, в любой сфере жизни могли себе позволить все лучшее. Когда вышел из грязи в князи, это может вскружить голову. Но люди их типа могут решить, что они всегда достойны только самого лучшего, и ничего другого они не потерпят.

Он молча поднял бокал, отпил.

— Какой, к примеру, смысл убивать бездомного в парке? Где здесь лоск, шарм, в чем исключительность? И к тому же они с такими людишками не общаются, они выше этого. Им нужен эксклюзив!

— А вот водила элитного такси или лучшая проститутка в городе — другое дело, — подхватила Ева. — Ты все равно их выше, но их ты можешь — и позволяешь себе — использовать.

— Логично.

— Чертовски логично, — согласилась она. — А необычное или даже уникальное орудие убийства только добавляет блеска.

— И, возможно, усложняет задачу.

— Как и выбранное место. Это добавляет азарта, более соответствует твоему статусу.

— Но каждый из них сделал свой ход, если они так себе это представляют, — заметил Рорк. — Каждый завалил свою добычу. Может, на этом все и кончится?

— Нет. Ведь это ничья, разве нет? Ничьей не закончишь — ни в игре, ни в споре, не в спорте. Ничья — тоже для слабаков. Должен быть победитель. Должен быть следующий раунд.

Рорк задумался над ее словами.

— Они знают, что ты ими заинтересовалась, проверяешь их алиби, наводишь о них справки. Это должно добавлять остроты ощущений, если они именно этого хотели.

— Они меня ждали, — согласилась Ева и кивнула, вспомнив собственные ощущения от разговоров с ними. — Понимаешь, как раз это-то меня и насторожило, когда я их допрашивала. Они меня ждали, заранее подготовили свои роли, тексты, весь этот спектакль. Это ведь тоже был вроде как раунд, а? Новый уровень. Мол, о'кей, первый раунд пройден, теперь бонусный уровень — «Обдури копа». И когда они решили подставить собственных сотрудников, они должны были это предвидеть. Они сами этого хотели.

— А то, что это оказалась ты, с твоей-то репутацией, принесло им еще больше очков.

— Прибавь к этому еще и то, что я замужем за тобой. Особый кайф. Вишенка на торте.

— И раз уж ты обо мне вспомнила, подумай о хронологии, — предложил Рорк. — Мы только вернулись из отпуска. Проверить, вышли ли мы на работу, ничего не стоит. А если они хоть немного изучили вопрос, могли с уверенностью предположить, что на новое убийство поставят именно тебя. По-моему, они хотели, рассчитывали и специально все подстроили так, чтобы это оказалась именно ты. Только лучшее, а значит, и ты тоже.

— Он сам упомянул книгу, — вспомнила Ева. — Дадли, он упомянул, что читал книгу Надин про дело Айкона. Слушай, может, надо предупредить Надин, чтоб была поосторожней? Толстый жирный бестселлер получился, и этот сукин сын неслучайно его упомянул.

— Не думаю, что она могла бы стать их мишенью, но предупреди, тебе так спокойнее будет.

— А почему ты так считаешь?

— Обе жертвы оказывали услуги. Кто-нибудь даже сказал бы, были обслугой.

— Может, и так. Но я ей все равно скажу, чтобы не дурила. Вот опять двадцать пять, она ж на мне повиснет, станет подмазываться, уговаривать рассказать ей по секрету, как продвигается следствие.

— Такая вот непростая штука дружба.

— Да уж, — вздохнула Ева, но встала и пошла звонить подруге.

«А она завелась, — сказал себе Рорк, задумчиво глядя в бокал, — завелась и рвется в бой».

И дело было не только в том, что она выспалась и поела.

«Хотя и того, и другого ей действительно не хватало», — признал он.

Дело было в ее предназначении.

«Она осознает свое предназначение, может, Шинед именно это имела в виду, когда говорила, что у Евы дар. Она чувствует и понимает и убитых, и их убийц».

Теперь и Рорк встал, подошел к ее доске с фотографиями.

Слышно было, как Ева говорит с Надин по поводу того, надо ли ей приехать на передачу «Сегодня», обсудить дело или дать «Каналу-75» интервью без купюр, но Рорк не вслушивался.

Это тоже, думал он, была своего рода игра. Каждая играла свою роль, гнула свою линию и уважала профессионализм подруги. Непростой трюк для двух абсолютно преданных своему делу, упрямых волевых женщин.

— Пойду кофе выпью, — проворчала Ева, отключившись.

— Пожалуй, и я не прочь, — сказал Рорк.

Он дождался, пока она вернется, взял протянутую кружку.

— Они тебя не замечают.

— Что? — удивилась Ева.

— Я о людях — некоторых людях — с такими социальными и финансовыми привилегиями. Тех, что могут получить все, что угодно и когда угодно, и не хотят или попросту неспособны думать о тех, кому этого не дано. Они не замечают ни тебя, ни тех, кто день за днем гнет спины, только чтобы заработать на жизнь, ни тех, кто стоит на улице с пустым животом и протянутой рукой. Они не замечают тех, кто оказывает им услуги, потому что в мире этих людей прислуга — не более чем роботы. Готов поспорить, они даже по имени не знают тех, кто им служит, не то что как другие люди живут. Разве что знают имена своих секретарей и личных помощников, но и там дальше этого их осведомленность не распространяется.

— Но ведь ты же другой! А ведь ты можешь их обоих с потрохами купить.

Рорк покачал головой:

— Со мной другая история — дело в том, кем ты был раньше. Меня тоже не замечали. И я решил это и кое-что другое изменить. И я убивал. У большинства из нас от этого на душу камень ложится. Мне кажется, я могу себе представить, каково это им — убивать без таких вот камней.