Поцелуй смерти - Робертс Нора

– Великолепно! После полудня люди начнут убивать друг друга за рулон туалетной бумаги.

– Хорошо, что я запаслась ей заранее. – Надин открыла шкаф, чтобы повесить пальто, и застыла, увидев пальто Евы. – Кашемир! Неужели ваше? Я никогда вас в нем не видела.

– Я никогда не ношу пальто на работе, а сегодня у меня официальный выходной. Впрочем, испортить его ничего не стоит. Так о чем вы хотели со мной поговорить, Надин, – об одежде или об убийстве?

– У вас всегда убийство на первом месте! – Нежно погладив пальто, Надин обратилась к оператору: – Уста­новите камеру так, чтобы зрители могли видеть снегопад. Такой визуальный ряд усилит впечатление поглощеннос­ти своим делом и полицейского, и репортера.

Надин открыла пудреницу, посмотрелась в зеркальце и, удовлетворенная результатом, закинула ногу на ногу.

– А вы не хотели бы причесаться?

– Давайте перейдем к делу. – Ева провела рукой по волосам. Черт возьми, она ведь делала прическу перед Рождеством!

– О'кей. Рекламные вставки я сделаю в студии. Пере­станьте хмуриться, Даллас, вы распугаете зрителей. Ин­тервью пойдет в полдень, но после прогноза погоды.

Глубоко вздохнув, Надин на мгновение закрыла глаза и подала знак оператору начинать запись. Потом она от­крыла глаза и изобразила на лице торжественную улыбку.

– Надин Ферст ведет репортаж из кабинета лейтенан­та Евы Даллас в Главном полицейском управлении. Лей­тенант Даллас, вы расследуете убийство, происшедшее не­сколько дней тому назад?

– Да, я веду дело о смерти Сэмюэла Петрински по прозвищу Снукс, который был убит в ночь с одиннадцато­го на двенадцатое января.

– Кажется, в этом преступлении имелись необычные обстоятельства?

– Необычные обстоятельства возникают при любом убийстве, – спокойно ответила Ева.

– Возможно, вы правы. Однако в данном случае у жер­твы изъяли сердце. Вы это подтверждаете?

– Подтверждаю. Жертва была найдена в ее временном жилище, а смерть, по-видимому, наступила в результате сложной хирургической операции, в процессе которой был изъят орган.

– Вы подозреваете какую-нибудь секту?

– Это не основная версия, но пока мы от нее не отка­зываемся. Любая версия должна быть опровергнута фак­тами.

– Значит, сейчас ваше расследование сосредоточено на черном рынке человеческих органов?

– Такая версия тоже существует.

Надин слегка наклонилась вперед, оперевшись локтем о колено.

– Согласно моим источникам, диапазон вашего рас­следования увеличился. Он включил некую Эрин Спиндлер, которая была найдена убитой в своей квартире. Сначала вы не вели это дело. Почему вы взяли его на себя?

– Поскольку между обоими преступлениями возмож­на связь, лучше, чтобы ими занимался один следователь. Это обычная процедура.

– У вас уже имеется примерная характеристика убий­цы или убийц?

Ева подумала, что здесь она может ступить на весьма узкую тропинку между интересами полицейского департа­мента и ее собственными.

– Характеристика еще составляется. В настоящее вре­мя мы считаем, что преступник обладает солидным меди­цинским опытом.

– То есть он врач?

– Не все обладающие медицинским опытом являются врачами. Но это также всего лишь одна из версий. Депар­тамент полиции направляет все усилия на поимку убий­цы – или убийц. Сейчас это моя приоритетная задача.

– У вас имеются конкретные подозреваемые?

Ева немного помедлила.

– Надеюсь, вы понимаете, что в интересах следствия подобная информация не подлежит разглашению.

Она отвечала на вопросы еще десять минут, снова и снова возвращаясь к информации, которую хотела сделать достоянием гласности. Между преступлениями существу­ет связь, убийца обладал медицинским опытом, все ее усилия сосредоточены на поимке преступника.

– Превосходно. – Надин тряхнула волосами и рас­правила плечи. – Пожалуй, я перемонтирую материал так, чтобы вставить прогноз погоды посредине. Мне нужно что-нибудь отвлекающее внимание от этого чертова сне­гопада. – Она улыбнулась оператору. – Будьте любезны, спуститесь в фургон и перешлите материал в студию. Я скоро приду.

Подождав, пока оператор выйдет, Надин повернулась к Еве.

– А что у вас есть не для протокола?

– Для протокола или нет, больше я ничего не могу вам сообщить.

– Значит, вы думаете, что это очень опытный хирург?

– Думать – не означает знать. Пока я не знаю, дело открыто.