Ночная тьма - Робертс Нора

Он продолжал целовать ее, поводя по коже губами и покусывая, а она судорожно срывала с него оставшуюся одежду. В ней пылала яростная энергия, обещавшая дикое, бешеное наслаждение. Но он пока что преодолевал подступающие приступы желания и продолжал нежно ласкать ее.

В порыве страсти Алтея прервала поцелуй и напряженно выгнулась.

— Я хочу тебя!

От этих слов кровь в его жилах побежала быстрее. Но это было бы слишком легко — взять то, что она предлагает, сразу сорвать созревший плод.

— Я знаю. Чувствую.

Он снова прижался губами к ее губам с такой трепетной нежностью, что она застонала. Ее руки, крепко сжимавшие его голые плечи, обмякли.

— Я тоже хочу тебя, — прошептал он, отклоняясь, чтобы посмотреть на нее. — Всю тебя. — Очарованный, он запустил пальцы в ее волосы и рассыпал их по подушке пламенеющими волнами. Затем нежно, очень нежно повернул ее голову, чтобы поцеловать повязку на виске.

Эмоции бурлили в ней.

— Колт!..

— Т-с-с… Я только хочу посмотреть…

И он смотрел на нее, касаясь ее лица кончиками пальцев, трогая большим пальцем нижнюю губу, проводя им по линии подбородка, находя пульс, бившийся на горле.

— Солнышко заходит, — тихо сказал он. — Свет творит чудеса с твоим лицом, с твоими глазами. Только что они были золотыми, и в них поблескивали темно-карие искорки. Я никогда не видел таких глаз. Ты выглядишь как картина. — Он погладил пальцами ее ключицы. — Но тебя можно потрогать, почувствовать твою дрожь, познать тебя живую.

Она подняла руки, желая опять привлечь его к себе, утолить свою жажду.

— Не надо слов!

— Конечно, надо. — Он слегка улыбнулся и ткнулся лицом ей в ладонь. — Может быть, я не нашел нужных слов, но без них нельзя.

Он начал целовать ее запястье и вдруг заметил на нем легкие следы синяков. И вспомнил.

Сдвинув брови, он взял ее за обе руки и начал пристально рассматривать их, потом снова взглянул на нее.

— Это я сделал!

О Господи, думала она, как бы мне унять проклятую дрожь.

— Это неважно. Ты был вне себя. Люби меня, возьми меня!

— Мне очень неприятно думать, что я в гневе сделал тебе больно или что я вообще когда-нибудь могу сделать тебе больно. — Он опять осторожно коснулся губами ее запястья и ощутил, как бьется ее пульс. — Ты думаешь, легко забыть, какая ты нежная, Тея. — Рукава ее халата соскользнули, и он добрался губами до ее локтя. — Какая ты маленькая, нежная и беспомощная!

Он подложил ладонь ей под голову и приподнял ее так, что грива волос схлынула вниз, а лицо приблизилось к нему. Затем его рот снова накрыл ее губы сочным, сладким, продолжительным поцелуем, от которого у нее закружилась голова. Она поняла, что слабеет. Ее руки обвились вокруг его шеи, все ее тело сотрясала дрожь.

Что он делал с ней?! Она не могла ни думать, ни сопротивляться. Еще бы! Она готовилась к натиску, а он дарил ей нежность. Можно ли было защищаться от страсти, умело запутанной в нежность? Его поцелуи очаровывали ее так же сильно, как и соблазняли.

Ей хотелось сказать ему, что соблазнять ее не надо, что она… ах, она и так готова сдаться и последовать за ним в страну блаженства, куда ее звали его опьяняющие поцелуи и неторопливые, умелые ласки.

Последние лучи солнца померкли за окном, когда его губы коснулись ее горла. Она слышала шелест халата, скользнувшего с ее плеч, ставших теперь доступными для его легких влажных поцелуев и покусываний.

Он чувствовал, как она расслабляется. Жар обдал волной его тело, когда ее руки, такие нежные, стали ласкать его. Он сопротивлялся желанию ускорить дело и продолжал нежно трогать ее тело, которое таяло под его руками, как воск.

Тихие, нежные вздохи. Ласковое, неразборчивое бормотание. Долгие, томительные ласки. Сумерки сгустились. Было желание, но не было настоятельной потребности немедленно удовлетворить его. Было приятно, и хотелось продлить это состояние. Это было настоящее самозабвение. Они нежно ласкали друг друга, дрожа от наслаждения.

Когда же он наконец вошел в нее, она застонала и притянула его поближе. Ритм их движений был неторопливым и плавным, словно медленный танец. Но постепенно их движения стали ускоряться, и наконец они со стоном достигли высшей точки наслаждения.

Долгое время она лежала молча, ошеломленная. Он подарил ей неземное блаженство, но ведь и она ответила тем же. Хотелось бы ей знать, как же теперь можно избежать того, чтобы не влюбиться в этого человека?! Скорей всего ей это не удастся. Какая-то часть ее души дрожала от страха при мысли о потере только что обретенного блаженства. Сколько бы она ни напоминала себе, что ее жизнь идет именно так, как ей хочется, она не могла заставить себя всерьез подумать, как будет идти по жизни дальше без него. Но выбора у нее не было. Он должен будет уехать. А она должна будет выжить.