Переходя все границы - Браун Сандра

И уж к чему Кайла совсем не была готова, так это к нежному объятию, которым он ее сейчас наградил, осыпая легкими поцелуями ее шею и умело массируя плечи и спину.

Кайла почувствовала, как тревога покидает ее тело. Она прижалась щекой к его мускулистой груди, туго обтянутой белой футболкой.

— Ты умеешь готовить?

— Что? — сонно пробормотала она.

— Я спрашиваю, умеешь ли ты готовить.

Подняв голову, она отступила на шаг назад.

— Конечно, умею, — ответила она немного резко.

Усы его изогнулись в улыбку.

— Как насчет завтрака?

— Что бы ты хотел?

— А что ты можешь сделать?

— Что угодно, — самодовольно заявила Кайла, отбрасывая назад рыжеватые волосы. — Если ты посторонишься, то я докажу тебе, какой я замечательный повар.

Он отвесил ей демонстративный поклон и широким жестом обвел кухню.

— Все в вашем распоряжении, миледи. А я пока дочитаю газету, если ты не против.

Несколько минут спустя она поставила перед мужем стакан прохладного апельсинового сока. Тревор опустил газету.

— Благодарю.

— Не за что, — улыбнулась она в ответ.

— Как вкусно пахнет.

— Почти готово.

Он сложил газетные листы и отбросил их прочь, давая Кайле возможность накрыть на стол. Оказалось, что она нашла кухонные принадлежности там, где он положил. Она постелила на столе пластиковые салфетки и расставила столовые приборы. Он наблюдал за руками Кайлы, ловко размещающими льняные салфетки в кольцах точно в середине тарелок. Прежде чем она убрала руку, Тревор поймал ее и, поднеся к губам, поцеловал.

— Так недолго и избаловаться. Кажется, я уже привыкаю, что жена так обо мне печется, — тихо произнес он.

Взгляд, которым он ее при этом наградил, вызвал теплую волну удовольствия, зародившуюся в глубине ее лона и распространившуюся по всему телу. Она почувствовала, что краснеет, и попыталась высвободить руку.

— Я… не хочу, чтобы все пригорело.

Тревор отпустил ее, и она поспешила к плите, а мгновение спустя уже водрузила на стол большое ароматное блюдо. Она села на стул, но тут же снова вскочила на ноги, с замиранием сердца ожидая реакции мужа.

— Яйца Бенедикт!^[4] — радостно воскликнул он, взирая на кушанье, искусно украшенное апельсиновыми дольками и веточками петрушки.

— Тебе нравится это блюдо? Я не знаю твоих вкусов.

— Я съем все, что не станет убегать с тарелки. Единственное, чего я терпеть не могу, — это брюква. Даже не пытайся накормить меня ею.

Кайла рассмеялась:

— Полагаю, это единственный овощ, который не обнаружился в кладовой или холодильнике.

Она встала, направляясь к кофеварке, чтобы подлить ему кофе. Тревор тоже поднялся и пододвинул ей стул, когда она садилась обратно за стол. Кайла удивленно воззрилась на мужа, а он быстро чмокнул ее в нос.

— Спасибо за завтрак!

— Пожалуйста. — Она опустилась на стул. Руки ее слегка дрожали, когда она клала порцию сначала на тарелку мужа, потом себе.

— Вкуснятина! — воскликнул он, пробуя блюдо. — Где ты научилась так хорошо готовить?

— Основам меня научила мама. А еще я ходила на кулинарные курсы, пока… — Она резко замолчала.

Тревор поднял голову, вопросительно глядя на Кайлу.

— Пока? — подсказал он.

— Пока мой му… Ричард был в отъезде.

Она никогда не упоминала о кулинарных курсах в своих письмах, и Тревору стало интересно почему.

— А что Ричард об этом думал? — спросил он, гадая, не пропустил ли он несколько писем, и, ощущая необъяснимую, сводящую с ума ревность при мысли, что Кайла могла писать что-то своему мужу, к чему он, Тревор, оказался непричастен.

— Я ничего ему не говорила.

Тревор расслабил руку, с силой сжимающую вилку.

— Почему?

Прежде чем ответить, она сделала глоток апельсинового сока и промокнула губы салфеткой.

— Я хотела удивить его своими кулинарными способностями, готовя различные экзотические блюда, когда он вернется домой, — пояснила она, отрезая себе кусочек бекона. — Мы с Бэбс ходили на занятия вместе. Было очень весело. Бэбс была худшей ученицей в группе; она портила все, что бы ни пыталась готовить. В конце концов, оказалось, что она зря тратила время на обучение, ведь она стала встречаться с нашим преподавателем.

Кайла говорила без умолку, чтобы скрыть нервозность. Тревор догадался об этом по тому, что она смотрела ему не в лицо, а на плечо. Они пока не могли говорить о Ричарде, не чувствуя себя при этом неловко.