Топ-модель - Коултер Кэтрин

Миссис Дрейфус, новая экономка Фоксов, провела ее по длинному коридору в ту самую комнату на втором этаже, которую Линдсей помнила еще с раннего детства. Попутно она рассказала ей о том, что Лэнсфорд, старый дворецкий Фоксов, верой и правдой служивший хозяевам более тридцати лет, недавно ушел на пенсию, но в доме до сих пор еще работает Дорри, повариха. Кроме них, в доме работают еще две служанки, поскольку судья Фокс и его жена сейчас постоянно проживают здесь.

Наконец-то болтливая экономка оставила Линдсей в покое. Оставшись наедине с собой, она подошла к окну, посмотрела на Алькатрас, а потом улеглась в кровать и мгновенно уснула.

Одна из служанок разбудила ее в шесть часов. Настало время повидаться с отцом. Ей очень не хотелось спускаться вниз, но другого выбора практически не было.

Линдсей тщательно умылась, расчесала волосы и завязала в тугой пучок на затылке. Локоны кокетливо обрамляли лицо, а пышная копна волос была усмирена тугой резинкой. Она наложила на лицо тонкий макияж и надела свое любимое шелковое платье, сочетавшее в себе темно-голубой и белый цвета. Линдсей любила голубой цвет, так как он, по словам знакомых и друзей, гармонировал с ее глазами. Да и продавец сказал ей то же самое. В этом платье она почувствовала себя более уверенно, в особенности когда надела туфли на высоких каблуках. В них она стала примерно того же роста, что и отец, — шесть футов и два дюйма. Посмотрев на свое отражение в высоком зеркале, Линдсей улыбнулась. Теперь глаза отца будут находиться на одном уровне с ее собственными. А если она чуть-чуть запрокинет голову назад, то станет даже выше отца. Впервые в жизни она почувствовала себя уверенной перед встречей с ним. Нет, на этот раз она не допустит, чтобы он унижал ее и всячески запугивал. Она докажет им, что чего-то стоит. Надо только постоянно помнить о советах бабушки и вести себя соответствующим образом.

Но как только она переступила порог огромной гостиной, вся ее самоуверенность тут же превратилась в тяжелый груз, сковывающий все движения мысли и тела. Сидни стояла с бокалом вина в руке и о чем-то весело переговаривалась с отцом у камина. При этом она часто заливалась веселым смехом, слегка прикасаясь свободной рукой к его рукаву. А он что-то быстро говорил, прерываясь только для того, чтобы дать ей возможность от души посмеяться.

— Привет, Линдсей, проходи.

Линдсей молча кивнула Холли, которая небрежно развалилась на диване в своем шикарном шелковом платье, и медленно вошла в гостиную. Последний раз она была в этой комнате во время свадьбы Сидни, то есть когда ей было шестнадцать лет. Здесь все осталось по-прежнему. Не хватало только ее матери да около пятисот гостей. Правда, есть Холли, неплохо заменившая ее мать в интерьере этого дома. Она заметно пополнела за последнее время. Как же ей не располнеть, если даже в такой час она попивает двойной мартини.

— Привет, сестренка.

— Привет, Сидни. Здравствуй, папа.

Ройс окинул дочь с ног до головы и недовольно поморщился.

— Ты стала еще выше и выглядишь сейчас как какая-то дурацкая амазонка.

— Высокие каблуки сделали меня вровень с тобой.

— Сними эти туфли. У тебя совершенно нелепый вид. Ты похожа не на женщину, а на разбойника в женском платье из какой-нибудь старомодной мелодрамы.

Линдсей потупилась и покорно сняла туфли. Страх перед отцом был настолько сильным, что она позабыла про все советы бабушки. Да и давняя привычка во всем подчиняться отцу оказала ей плохую услугу. Интересно, хоть когда-нибудь она сможет открыто посмотреть ему в глаза и послать ко всем чертям?

— Вот теперь намного лучше, — проворчал Ройс. — Конечно, не намного, но все же это самое лучшее, что ты можешь сделать.

Линдсей засмеялась. Понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Она наклонилась, подхватила туфли и снова надела их.

— Вот теперь мне намного лучше, — сказала она, распрямляя плечи. — Теперь я вровень с тобой, папа. Забудь, что я модель. Лучше считай меня амазонкой. Ведь ты давно говорил, что я похожа на мужеподобную женщину.

В этот момент Ройсу вдруг захотелось ударить ее. Он был так поражен неожиданной наглостью своей младшей дочери, что какое-то время просто не знал, что ей ответить. Раньше она и думать не смела о том, чтобы возражать отцу. Никогда. Господи, да на нее просто жалко смотреть! Обтянутая кожей швабра! Черт возьми, как хочется… Он глубоко вздохнул и подумал, что настанет время, когда он припомнит ей все и заставит повиноваться полностью и безоговорочно. А уж он-то постарается, чтобы это время настало как можно скорее.