Формула одиночества - Мельникова Ирина

– Что вы сказали? Не представляет исторической ценности? Да в чью больную голову пришла такая ересь? – не обращая внимания на хозяйку, Марина кричала во все горло, забыв, что уже ночь, что два десятка отдыхающих наверняка спят и она может разбудить их своими воплями.

– Мариша, я точно ничего не знаю, но все село гудит. Аркадий Сергеевич вместе с главой администрации сейчас в области, пытаются отстоять усадьбу. Но поговаривают, что землю продадут москвичам под строительство коттеджей. Места у нас, сама знаешь, красивейшие, так что земля дорого стоит.

– Понятно, – Марина неожиданно успокоилась. Главное, что отец жив-здоров, а остальное она выяснит на месте. – Нина Владимировна, – сказала она в трубку, – передайте папе, что послезавтра часов в девять вечера я буду в Ясенках. Если возможно, пусть он встретит меня на станции.

– Хорошо, хорошо, Маришенька, – обрадовалась старушка. – Обязательно передам. Если Аркадий Сергеевич не вернется, я попрошу Олега тебя встретить. Помнишь внучка моего? Он сейчас в отпуске, гостит у меня уже две недели.

Внука Нины Владимировны Марина помнила слабо. Он был лет на пять старше и в былые времена не слишком одаривал ее своим вниманием. Но тем не менее она сказала в трубку:

– Хорошо, если так! – И попрощалась: – До свидания, Нина Владимировна! Скоро увидимся и поболтаем с вами!

– Приезжай, Мариша, – устало сказала старушка. – Аркадию Сергеевичу очень нужно помочь. Он уже измучился, бедный, да еще Ольга Борисовна...

– Что – Ольга Борисовна? – жестко спросила Марина. – Говорите уже, Нина Владимировна, не скрывайте!

– Да я ничего точно не знаю, – неожиданно заплакала та. – Просто сорвалось с языка. Прости меня, старую. Приедешь, сама узнаешь...

– Ладно, не плачьте, Нина Владимировна, – вздохнула Марина. – Действительно, приеду и во всем разберусь.

Она опустила трубку на рычаг и посмотрела на хозяйку.

– Вот и закончился мой отпуск, Анжела. Завтра мне нужно срочно уехать!

– Я поняла, – кивнула та и вдруг достала из шкафчика бутылку шампанского и конфеты. – Послушай, давай выпьем, а? Чтобы все плохое осталось у нас за спиной!

– Выпьем, – кивнула Марина и кисло улыбнулась. – Постараюсь шлепнуть пару бокальчиков, чтобы быстрее заснуть. Кажется, в будущем меня ждут не очень приятные хлопоты...

Если б она могла знать, насколько ее слова близки к истине, то не произнесла бы их, чтобы не спровоцировать грядущие неприятности.

Но, как известно, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Она сказала эти слова, затем выпила бокал шампанского – на большее ее не хватило – и отправилась спать. И впервые за последние дни уснула без мыслей об Арсене. В ее жизнь вернулось нечто более важное – забота о родовом имении Бартеньевых, хотя и называлось оно сейчас скучно и банально – «Усадьба Ясенки – музей дворянского быта середины XVIII – начала XX века».

Перрон станции Ясенки покрывали лужи, а лес вокруг за годы ее отсутствия стал еще гуще и выше. Солнце скрывали низкие тучи, из которых моросил мелкий дождь, нудный и тоскливый, как ее настроение. Против ожидания никто Марину не встречал. Несколько пассажиров, которые вместе с ней вышли из поезда, быстро рассосались по машинам, что дожидались их за зданием станции на небольшой асфальтированной площадке.

Марина открыла зонтик и побрела по перрону, не зная, что делать дальше. Она упустила момент, и все машины разъехались. Возможно, теперь ей придется ловить попутку, но она не представляла, как это сделать на пустынной лесной дороге, где машины встречаются так же редко, как конные повозки на московских улицах.

За те годы, что она здесь не бывала, практически ничего не изменилось. Разве что здание станции повеселело. Его недавно выкрасили, и на фоне темного леса оно смотрелось, как пряничный домик на картинке в детской книжке.

Порыв ветра вывернул ее зонтик и чуть не вырвал его из рук. Марине пришлось развернуться по ветру, поставить сумки на перрон и попытаться спасти зонт. С трудом, но у нее это получилось, правда, она тут же промокла. И окончательно расстроилась, потому что дело близилось к ночи, а ей требовалось преодолеть шесть километров по раскисшей лесной дороге. Марина не думала, что Нина Владимировна не сумела известить отца об ее приезде. Скорее всего, он еще не вернулся из города, но где же обещанный старушкой внучек? В лучшем случае он опоздал, но, возможно, бабушка просто не сумела убедить Олега поехать в дождь на станцию.

Этим размышлениям Марина предавалась, стоя на краю платформы и не решаясь сделать первый шаг вниз по металлическим ступенькам, создатели которых наверняка ненавидели женщин на каблуках. Но она еще в поезде переоделась в кроссовки, потому что в юности сломала здесь не один каблук. Сейчас ее больше волновало отсутствие перил. Нужно было преодолеть не меньше пяти лестничных маршей с тяжелой сумкой на плече и с зонтиком, который почти не спасал от дождя. А еще ее руку оттягивал пакет с фруктами и черешней, которую очень любил отец.

Марина замешкалась на мгновение, выбирая, куда поставить ногу, чтобы не поскользнуться на мокрых ступенях, и тут вдруг она увидела «уазик» с синими милицейскими номерами. Он вынырнул из леса как раз с той стороны, где находились Ясенки, и, разбрасывая грязь, помчался к станции. Она проводила его взглядом и принялась осторожно спускаться по лестнице, ощущая себя коровой на скользком склоне.

Шум мотора внизу снова отвлек ее внимание, и Марина застыла на миг, балансируя разведенными в стороны руками. Но этого мгновения ей хватило разглядеть, что «уазик» возвращается. Мало того, он притормозил метрах в пяти от того места, где лестница плавно переходила в большую мутную лужу, которую невозможно было преодолеть без потерь даже в кроссовках. Из «уазика» выбрался высокий плотный мужчина в допотопном брезентовом дождевике и в высоких болотных сапогах. И сам «уазик», и одежда мужчины были обильно заляпаны жидкой грязью.

Мужчина остановился на краю лужи и, задрав голову, прокричал:

– Вы – Марина Фролова, дочь Аркадия Сергеевича?

– Я – Марина Фролова, дочь Аркадия Сергеевича, – в тон ему ответила она. – А вы Олег, внук Нины Владимировны?

– Так точно! – ответил человек и бесстрашно ступил в лужу. И уже оттуда приказал: – Не двигайтесь! Сейчас я помогу вам спуститься.

Через несколько секунд Олег уже стоял рядом. Он тут же освободил ее от сумок, а еще исхитрился взять Марину под локоть, чтобы бережно свести ее вниз.

– Простите, – сказал он, когда они достигли последней ступеньки, – придется оставить ваши вещи здесь. Временно, конечно. – И, не спрашивая ее согласия, подхватил Марину на руки, перенес через лужу и поставил на мокрую траву.