Страх перед страхом - Малышева Анна

Глава 11

Через полчаса пошел дождь. Еще через пятнадцать минут Татьяна ощутила очень сильное желание избить эту девицу, которая делала вид, что находится в квартире одна. Теперь она понимала того (или тех, если их было много), кто избивал Женю, наставляя ей обширные синяки, – эта обманчивая кротость могла просто свести с ума.

После того как девушка убедилась, что незваная гостья уходить не собирается, она попросту ушла в комнату, включила там старенький телевизор и принялась смотреть какой-то музыкальный канал. Татьяна некоторое время посидела на кухне, обдумывая, как себя вести дальше. Положение становилось все более глупым и натянутым. Время шло, а Женя не обращала на нее внимания. На вопросы не отвечала – казалось, она ослепла и оглохла. Татьяна несколько раз заходила в комнату и пыталась возобновить разговор. Та даже головы в ее сторону не поворачивала.

Нужно было что-то делать – или уйти, или вынудить ее заговорить. Но… Как? Татьяна призналась себе, что начинает бояться. Уж слишком самоуверенно держалась эта девица. Она-то ничего не боялась – даже угроза обратиться в милицию не произвела на нее ни малейшего впечатления. Она не чувствовала за собой вины? Или была настолько неуязвима? В любой момент мог вернуться Петр – от этой мысли Татьяну просто передергивало. Ей было страшно – тогда их будет двое, а она одна. На что способен этот парень – она могла только предполагать…

Татьяна решила, что необходим компромисс. Нужно было добиться хоть какого-то результата – пусть самого мизерного. Она вошла в комнату и остановилась перед диванчиком, на котором с удобствами расположилась девушка:

– Слушай, я уйду прямо сейчас, если ты дашь мне его фотографию.

Девушка безмятежно подняла на нее глаза и снова уставилась в экран.

– Мне нужна его фотография, – нетерпеливо повторила Татьяна. – И не говори, что тут нет ни одной.

– Зачем вам? – вяло спросила девушка. Это было ее первое слово за последний час.

– Она мне нужна, и все. Для семейного альбома.

Та криво улыбнулась:

– Ладно вам. Вот он придет – попросите у него самого.

– Я предпочитаю попросить у тебя. Или… Или я сама возьму!

– Интересно, где это, – беззаботно бросила та и снова переключилась на экран телевизора.

Татьяна в ярости огляделась: «Он тут живет, должна же быть хоть одна фотография! Люди постепенно обрастают всяким барахлом, и снимками в том числе…» Она отбросила все церемонии в сторону – было уже не до них. Выдвинула ящики старого буфета, поворошила их содержимое. Женя как будто не замечала ее действий – только раз Татьяне послышался легкий смешок за спиной, но, когда она обернулась, девушка смотрела только на экран.

В ящиках лежали старые инструменты, мотки проволоки, поношенное и не слишком чистое белье. Какие-то старые книги – все больше учебники. Аккуратно сложенный коричневый пиджак, который, судя по несуразным лацканам, мог принадлежать только прежнему хозяину квартиры – умершему от пневмонии старику. Татьяна дошла до того, что прощупала карманы, но ничего, кроме обкусанного деревянного мундштука, не нашла. Она задвинула ящики и принялась шарить в остальной мебели. Перепачкалась в пыли, задыхаясь от волнения и стыда, – как она не убеждала себя, что поступает правильно, ей было стыдно, ужасно стыдно вести этот обыск. Тем более что девушка подчеркнуто-презрительно не замечала ее действий.

Татьяна перешла в прихожую, затем бегло осмотрела кухню. Все впустую. Из личных вещей Петра нашлось только немного одежды, бритвенные принадлежности да пара зимних ботинок, которые давно следовало выбросить, – они уже не годились для того, чтобы служить хозяину следующей зимой. Зайдя в ванную, она ополоснула руки и лицо. Щеки у нее горели, она встретилась со своим взглядом в зеркале и вдруг выругала себя дурой: «Чем я занимаюсь! Если она так спокойна – значит, ничего тут нет!»

Татьяна ушла, не прощаясь, – просто хлопнула дверью, стараясь произвести звук погромче. Громко топая, спустилась на один этаж, а потом на цыпочках побежала наверх и замерла на четвертом – рядом с дверью, за которой жили родители Жени. Она прислушалась – везде было тихо. Потом хлопнула подъездная дверь, кто-то вошел вместе с собакой – лай звонко отразился от стен. «Я подкараулю его на лестнице и сфотографирую, – решила она. – В квартиру не пойду ни за что. А если он попробует отнять у меня фотоаппарат – начну биться во все двери! Хотя… Опять я сваляла дурака! Все можно сделать намного проще!»