Две причины жить - Михайлова Евгения

В ее способности выделяться на любом фоне. Девочка-дюймовочка с прелестным невинным личиком, волной длинных пепельных волос была в белом платье до колен, с красной отделкой рюшем в виде гармошки, которая правильным полукругом шла от шеи до середины правого бедра. Левый рукав был вполне школьным — чуть выше локтя, а справа, кроме рюша, ничего не было. Полностью обнаженное плечо, грудь, часть живота и приличный кусочек бедра. Наташка нерешительно постояла, озираясь, увидела Сергея и Филиппа, почувствовала себя уверенней и пошла к ним своей непринужденной походкой, отвечая дерзким взглядом всем, кто на нее смотрел. Проходя мимо скульптурной группы моделей, которым она доставала в лучшем случае до груди, Наташка опустила на мгновение ресницы и вдруг, развернувшись, откровенно уставилась на кавалеров девиц. И те, как загипнотизированные, потянулись к чудному видению, но Наташка уже вильнула полуобнаженным задом. Филипп, галантно склонившись, усадил ее на одно из самых почетных мест. Дина заметила торжествующий блеск Наташкиных глаз и жест, которым она отодвинула маленькую рюмку, заменив ее огромным бокалом.

Внезапно зажглись яркие хрустальные люстры, прожекторы у стен, и Ричард вышел к гостям под руку с Диной. Их встретили аплодисментами. Штайн приветствовал присутствующих на английском, тут же переводя на русский.

— Я не просто приехал в вашу страну. Я вернулся на родину предков. Не буду искать слова, которые могли бы выразить мою любовь, волнение, лучшие чувства. Все прекрасное, что я мог бы сказать, вы увидите в лице этой удивительной девушки. Такое лицо мы искали по всему миру, а нашли здесь, в нашей с вами Москве.

Аркадий Орлов лежал на диване в жутко захламленной комнате. Посуда, простыни, лекарства, ночные сорочки валялись везде. Но Аркадий регулярно совершал героические усилия по отделению грязного от чистого. Стирая, он обычно предавался сладостным мечтам об изощренной мести своим врагам. Света полусидела на кровати в той же комнате. Оставить ее одну надолго он пока не решался. Их контакт сводился к довольно слаженному физическому взаимодействию; он переворачивал, переодевал ее, как куклу, она не сопротивлялась, а иногда издавала звуки, которые можно было трактовать как удовлетворение. В комнате, как всегда, работал телевизор, Аркадий смотрел новости, думая о чем-то своем. Вдруг кто-то что-то произнес. Не по телевизору, а рядом. Аркадий не сразу понял, в чем дело, затем взглянул на Светлану: она смотрела на экран и достаточно внятно говорила: «Лариса».

— Ни фига себе, — удивился Аркадий и вновь перевел взгляд на экран.

Мелькнуло действительно знакомое лицо. Эта баба, кажется, работала со Светкой в «Останкино». А затем камера задержала и приблизила другое лицо, еще более знакомое. В ночных кошмарах Аркадию иногда является это лицо. Тамара Синельникова.

— Вот как в люди теперь выходят, — пробормотал он. — Выскочила из психушки, привлекла всех к суду, а сама цветет и пахнет за таким роскошным столом.

Ричард и Дина сели за столик к друзьям. Дине от волнения есть совсем не хотелось. Она отпила немного шампанского, положила себе ложку салата из абрикосов, овечьего сыра, креветок и кукурузы. Рядом сидела Тамара, очень эффектная в черном платье с подаренной Диной золотой розой на плече. Филипп придвигал к ней то хрустальную вазу с черной икрой, то блюдо с ломтиками ананаса, она что-то брала, клала себе на тарелку, но ни к чему не прикасалась.

— Что ты, Тамарочка? — спросила Дина. И когда подруга повернулась к ней, увидела, что ее глаза полны слез.

— Я думаю не о том, о чем надо бы, Диночка. И ничего не могу с собой поделать.

— Скажи мне, о чем.

— Зачем Вика пошла в тот день в ту квартиру… О том, что наши девчонки стоят сейчас в больнице в очереди за кефиром. Нам давали перед сном половину маленькой металлической кружки с хлебом, оставшимся от обеда. Мне не хватало кефира, и Маринка переливала мне в кружку свой.

— Слушай, а давай соберем кучу всякой вкуснятины и отвезем в больницу, хочешь? Я только немножко с делами разберусь до отъезда, но мы обязательно успеем.

— Конечно. Ты молодец.

— А сейчас сделай одолжение, посмотри в сторону Филиппа, ведь он тает, глядя на тебя.

Глава 27

Наташка проснулась среди дня, посмотрела на старый сервант напротив кровати и крепко зажмурилась. Пусть ей продолжает сниться этот замечательный сон. Такие люди, роскошные наряды, обалденный стол, и она, и все на нее смотрят, и Дина всем говорит: «Это наша фотомодель». Мам, ты видела?