Огонь и лед - Гардвуд Джулия

Спасибо Полу, подумала Софи. Если бы он не заинтересовался и не помог ей, она бы сама ничего не узнала о Кобенах. Пол разговаривал со многими водителями грузовиков, которые ездили в Дедхорс и обратно. Ему пришлось попотеть.

Софи поблагодарила Зестера и пошла в свою комнату распаковывать вещи. Разложив на кровати карту, она маркером отметила населенные пункты, упомянутые Зестером. В полиции можно будет получить информацию о том, где находился лагерь Харрингтона.

Целый час Софи раскладывала вещи, осваиваясь в номере, а потом позвонила мистеру Биттерману, чтобы отметиться. Он был в прекрасном настроении и задавал много вопросов о Прудхоу-Бей.

— Ты видела северное сияние?

— Еще нет.

— А какая там погода?

Она ответила и на этот вопрос, и на сотни других.

— Ты собираешься вступить в клуб белых медведей? — спросил босс. — Если так, получится чертовски интересная статья.

— Сэр, есть пределы тому, что я могу сделать ради работы. Прыгать в Северный Ледовитый океан ради статьи я не стану.

— Просто подумай об этом, — сказал он. — Теперь расскажи мне о Харрингтоне, а потом у меня для тебя есть невероятный сюрприз.

— Мы только что приехали сюда, так что я мало что могу сказать.

— Верно. Джек с тобой? Сегодня утром мне позвонил Алек. Было большим облегчением узнать, что с тобой агент ФБР. Осторожность никогда не помешает, сама знаешь.

— Ладно-ладно, расскажите мне о сюрпризе, — напомнила Софи.

— Можешь найти компьютер и просмотреть газету?

— Скорее всего, — ответила она. — Какую газету мне надо найти?

— Нашу, Софи, нашу, — раздраженно сказал Биттерман. — Я хочу, чтобы ты прочитала сегодняшний выпуск нашей газеты.

— Конечно, — рассмеялась Софи. — Что мне искать?

— Ох, черт, я еще должен тебе говорить! На всю страницу, четырехцветное объявление, оплаченное банковским чеком, из которого весь Чикаго может узнать, что служащие «Келли» получат свои пенсии.

У Софи на глазах выступили слезы. Папочка сдержал свое обещание.

— Вы знаете, кто поместил объявление? Там была фамилия?

— Нет, но все в Чикаго празднуют. Говорят, что за этим стоит Бобби Роуз. Тебе нужно было послушать звонки на радио. Столько радости, Софи! Когда столько проблем с увольнениями и всем остальным, нам нужны хорошие новости, ведь так?

— Да, сэр, так. Теперь вы можете перестать копить рутбир.

— Вот уж нет. Только когда откроются двери компании. Позвони мне завтра, чтобы отметиться. И, Софи, будь осторожна.

Софи одолевало неудержимое желание рассказать Джеку об объявлении. Если она не сможет найти в гостинице компьютер, то прочтет интернет-статью с телефона. Она поспешила назад в кафе и увидела сидящих с Джеком двух мужчин. Он представил их. Один из мужчин был полицейским в Дедхорсе, а другой — охранником из нефтяной компании. Джек вытащил из-за стола стул, и, сев за стол, Софи заметила в его руках стопку бумаг со списком имен, которые он вручил охраннику.

— Джек сказал мне, что один из наших людей помогал вам в вашем расследовании. Это правда? — спросил охранник.

— Только в свободное время, — объяснила она, не желая причинять Полу неприятности.

Охранник улыбнулся:

— Насколько я понимаю, вы общались с ним несколько раз?

— Только дважды, — ответила Софи. — Он сказал, что помогал полиции, и предоставил некоторую информации о смерти Уильяма Харрингтона.

Когда двое мужчин переглянулись, ей стало любопытно.

— Почему вы спрашиваете?

— Вы уверены, что говорили с Полом Ларсоном? — спросил полицейский.

— На сто процентов, — решительно заявила Софи.

— Мэм, — проговорил полицейский, — не знаю, с кем вы говорили, но это был не Пол Ларсон.

— Но… — начала Софи.

Однако охранник не дал ей закончить:

— У нас здесь нет Пола Ларсона.

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

ЧИКАГО

Мы с Эриком называем наше исследование «Проект Альфа».

Мы без проблем держали в секрете нашу работу в Чикаго, но Инук (Аляска) — совсем другое дело. Все усложняло проживание в непосредственной близости от Брендона и Кирка. К счастью, Брендон решил, что им с Кирком нужно уехать и понаблюдать за другой стаей. Это дало нам больше свободы. Эрик стал очень бояться разоблачения, и я волнуюсь, что он может как-то проговориться.