Прощай, прощай, черный дрозд! - Робертс Нора

— Это плохо?

— Если бы это было плохо, я бы остановила ее. И, надо отдать ей должное, она бы послушалась. Нет, это даже хорошо. Он услышит новости и узнает, что у нас появилась ниточка. Это заставит его задуматься, за ставит поломать голову.

Ева нанизала на вилку тефтелю и обмотала ее спагетти.

— Сегодня вечером этому чертову Бобби Смиту, кем бы он ни был, придется как следует поскрипеть мозгами!

Так и вышло. Он рано вернулся со смертельно скучного светского приема. Все те же люди, те же разговоры, та же тоска. Ничего нового.

Конечно, новости у него были. Потрясающие новости. Но для светской беседы они не годились.

Перед уходом он запрограммировал свой развлекательный центр на запись любого упоминания о Гэннон, Джекобс и — на всякий случай — Кобб. Милой маленькой Тины… Вернувшись, он сразу же обнаружил обстоятельный отчет обворожительной Надин Ферст с Семьдесят пятого канала, где встречались все три фамилии сразу.

Значит, они установили связь. Он не ожидал, что полиция сделает это так быстро. Впрочем, какая разница?

Он переоделся, облачившись в шелковый халат. Налил себе бренди, положил на тарелку фрукты и сыр и просмотрел отчет еще раз. Теперь со всеми удобства ми, сидя на диване в гостиной своей двухуровневой квартиры на Парк-авеню.

«Ничто не связывает меня с этой наивной маленькой горничной, — думал он. — Я был осторожен. Всегда пользовался платными компьютерами, создав для этой цели фальшивый счет, и водил ее только в такие места, где можно слиться с толпой. А когда пришло время, отвел ее в такое место, где никто не найдет ни каких следов».

Этот дом, жильцов которого переселили, перестраивала компания его отца. Да, на полу осталась кровь — честно говоря, много крови, — но он вытер ее. А если и упустил пятно-другое, бригады плотников и водопроводчиков вряд ли обратили на них внимание. Чего-чего, а пятен там хватало.

Нет, решительно ничто не связывало глупенькую маленькую уборщицу с ним, культурным, образованным светским человеком, сыном одного из ведущих бизнесменов города.

И ничто не связывало его с серьезным начинающим художником Бобби Смитом.

Он правильно поступил, назвавшись художником. Это было вполне естественно. Рисовал он неплохо и совершенно очаровал глупенькую наивную Тину, быстро набросав ее портрет.

Конечно, для «случайного» знакомства пришлось проехаться на автобусе. Испытание оказалось суровым. Неужели можно выдерживать такую пытку каждый день? Наверно, эти люди не знали ничего лучшего и не заслуживали его.

Все остальное оказалось очень просто. Ему даже не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы она влюбилась в него. Несколько дешевых обедов, несколько поцелуев, томных взглядов — и он получил доступ в дом Гэннон. Самым сложным было стащить у Тины ключи, чтобы сделать дубликаты. Но с этим он справился. А потом однажды встретил Тину на автобусной остановке у дома Саманты, сказав, что не спал всю ночь, потому что думал о ней. Она вспыхнула, почувствовала себя польщенной и позволила ее проводить. Он дошел с ней до самой входной двери Гэннон, проследил за тем, как Тина набирает код, запомнил последовательность, а затем, не обращая внимания на слабые протесты, поцеловал ее на прощание.

Труднее всего оказалось уйти и оставить Тину, махавшую ему вслед. Одно мгновение — о, только мгновение! — он раздумывал, не убить ли ее. Один удар кулаком в это улыбающееся простое лицо, и дело сделано. Он представил себе, как поднимается по лестнице, находит Гэннон и выбивает из нее, где находятся бриллианты. Бьет до тех пор, пока она не рассказывает ему все, о чем не написала в своей дурацкой книге.

Но это не было предусмотрено планом. Тщательно составленным планом.

Он сделал глоток бренди и пожал плечами. Планы меняются. Ему все-таки пришлось совершить убийство. Дважды. Слава богу, что полицейским даже в голову не придет связать такого человека, как он, с такой простушкой, как Тина Кобб. А кто такой Бобби Смит? Фикция, призрак, облако.

Да, он так и не приблизился к бриллиантам, но непременно сделает это. Непременно. И, о господи, на конец-то избавится от скуки.

Саманта Гэннон — это ключ. При первом чтении ее книги он испытал шок, обнаружив там множество собственных семейных тайн. А потом раз за разом перечитывал. Эта книга изумляла его, поражала и доводила до бешенства.

Почему ему не сказали, что где-то спрятаны миллионы — миллионы?! Эти бриллианты по праву принадлежали ему!

Добрый старый папочка скрыл эту маленькую по дробность. Но ничего. Он хочет получить их — и получит. Это очень просто. А когда получит, уйдет из отцовской компании и плюнет на его обветшавшую профессиональную этику. Наконец-то избавится от скуки, от нагоняющих тоску друзей, похожих друг на друга как две капли воды.

И станет неповторимой личностью. Такой же, какой был его дед.

Проснувшись, Ева увидела обычную картину. Рорк уже встал, оделся, расположился за столом, пил кофе и смотрел по телевизору биржевые новости, держа на руках кота.

Она снова закрыла глаза, а когда открыла, Рорк ел что-то похожее на дыню и набирал на клавиатуре компьютера какие-то коды. Его интересовали либо статистические отчеты, либо очередные государственные тайны.

Ева встала, хрипло пробормотала что-то похожее на «доброе утро» и заковыляла в ванную. Закрыв дверь, она услышала, как Рорк спросил кота:

— Без кофе она не человек, верно?

Когда Ева вышла из душа, Рорк переключил телевизор на новости и взялся за булочку. Она выхватила у него булочку, отняла кофе и пошла к шкафу.

— Это свинство! — обиделся муж.

— Ничего, переживешь. У меня утреннее совещание. Ты слышал прогноз погоды?

— Жара.

— Жуткая жара или просто жара?

— Ева, в Нью-Йорке август. Догадайся сама.

Она со вздохом вынула то, что не могло через пять минут после выхода на улицу прилипнуть к коже.

— Кстати, я собрал для тебя информацию о бриллиантах. Вчера успел кое-куда слазить.

— Серьезно? — Ева оглянулась. — Не думала, что тебе хватит на это времени.

Она ожидала, что Рорк начнет критиковать ее — скажет, что блузка не подходит к брюкам или что жакет не подходит к блузке. Но, кажется, ей удалось выбрать то, что соответствовало его вкусам.

— Это потребовало не только времени, но и серьезных усилий. И все же я сумел улучить минутку в перерыве между двумя кровавыми банями. А сегодня утром дал тебе еще немного побыть спящей красавицей и все привел в порядок.

— Издеваешься, да?

— Милая, что обидного в слове «красавица»?

В ответ Ева только насмешливо фыркнула и начала надевать портупею.

— Тебе идет этот жакет.