Дорога на Рейншедоу - Клейпас Лиза

Облака сгущались, опускаясь всё ниже, заслоняя исчезающие лучики солнечного света. В отдалении грозовая туча поливала океан дождём, потоки которого шевелились, подобно газовому тюлю над окном. Над водой взметнулся ворон, кончики его чёрных крыльев топорщились, словно вылепленные из перьев пальцы, когда он, оседлав восходящий воздушный поток, понёсся в сторону острова. Шторм надвигался... ей бы уйти и подыскать убежище. Вот только Люси никак не могла придумать, куда ей направиться.

Сквозь солоноватый туман она разглядела зелёное мерцание среди камешков и наклонилась, чтобы поднять блестящий предмет. Бутылки, выброшенные с кораблей в открытом море, порой дробило, прибивало к берегу, и отшлифовывало волнами и песком в матовую гальку.

Зажав кусочек морского стекла в руке, она вглядывалась в воду, вновь нахлынувшую на побережье неспокойным покрывалом. Океан был тёмно-лиловым, цвета обиды, сожалений и глубочайшего одиночества. Худшее в том, что, будучи обманутой, как она, теряешь веру в себя. Единожды ошибившись, уже никогда ни в чём не будешь до конца уверен.

Кулак обожгло, словно опутало огнём. Почувствовав странную ёрзающую щекотку в ладони, она машинально разжала пальцы. Морское стекло исчезло. Вместо него на ладони сидела бабочка и расправляла радужные голубые крылышки. За мгновение до того, как ей затрепетать в полёте, полыхнуло голубым неземным светом, и бабочка упорхнула в поисках укрытия.

Губы Люси дрогнули в мрачной улыбке.

Ни единой душе она не признавалась в том, что может сотворить со стеклом. Временами, когда ей доводилось испытывать сильные эмоции, кусочки стекла, к которым она прикасалась, превращались в живых созданий или, по крайней мере, в на удивление убедительные иллюзии: всегда маленькие, всегда мимолётные. Люси тщетно силилась понять, как и почему это происходит, пока не прочла цитату Эйнштейна – о том, что можно жить так, как будто чудес не бывает, либо как будто всё в этом мире является чудом. И тогда она поняла: неважно, назовёт она свой дар феноменом молекулярной физики, или же волшебством, оба определения будут верными, да и в любом случае, слова здесь не имеют никакого значения.

Невесёлая улыбка Люси угасла совсем, стоило ей увидеть, что бабочка исчезла.

Бабочка символизировала принятие каждого нового этапа в жизни. Не терять веры, когда всё вокруг меняется.

«Не в этот раз», – подумала она, ненавидя свой дар, то одиночество, на которое он её обрекал.

Краем глаза она заметила бульдога, трусившего у самой кромки воды. Следом за ним шагал темноволосый незнакомец, чей встревоженный взгляд был прикован к Люси.

Один вид его мгновенно поселил в ней чувство неловкости. Мужчина обладал крепким телосложением человека, привыкшего зарабатывать на жизнь, трудясь на свежем воздухе. И что-то в нём неуловимо наводило на мысль, что ему знакома жизнь в не самых мягких её проявлениях. При других обстоятельствах Люси, возможно, восприняла бы всё иначе, но сейчас её совершенно не прельщала перспектива оказаться на пляже наедине с ним.

Она направилась к тропе, ведущей обратно к дороге. Мельком взглянув через плечо, она обнаружила, что незнакомец последовал за ней. По её нервам молнией пронесся сигнал «полный вперёд». Но стоило ускорить шаг, как носок кроссовки провалился в выветренный базальт. Потеряв равновесие, она пролетела вперёд и упала на землю, приняв удар на руки.

Ошеломлённая, Люси пыталась прийти в себя. К тому времени, как ей, наконец, удалось подняться на ноги, мужчина уже успел её догнать. Ловя ртом воздух, она обернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, но растрепавшиеся волосы отчасти закрывали ей обзор.

– Аккуратнее, ладно? – отрывисто бросил он.

Люси откинула волосы с глаз и принялась настороженно его разглядывать. Зелёно-голубые глаза ярко выделялись на загорелом лице. Он был потрясающим, сексуальным, и обладал изрядной долей грубоватой привлекательности. И хотя на вид ему было не больше тридцати, лицо его носило печать зрелости, свойственной человеку, привыкшему самому заботиться о себе.

– Вы меня преследовали, – выпалила Люси.

– Вовсе нет. Но так случилось, что эта тропа – единственная, ведущая обратно к дороге, а мне бы хотелось добраться до своего грузовика прежде, чем разразится гроза. Так что, если не возражаете, либо пошевеливайтесь, либо отойдите с дороги.

Люси посторонилась и изобразила сардонический жест, приглашавший его проследовать вперёд: