Формула одиночества - Мельникова Ирина

Она выключила модем и компьютер. Подергала ящики стола. Они были заперты. Секунду Марина решала, чем заняться в первую очередь – ящиками или тайником. И выбрала тайник. Она подошла к высокой печке-голландке, которая давно уже не использовалась по прямому назначению. Она была выложена красивыми изразцами восемнадцатого века. И являлась таким же раритетом, как и мебель.

На некоторых изразцах были изображены причудливые цветы, на других – буквы старославянской азбуки. Марина выбрала «веди», «рцы», «аз» и «твердо», те, которые складывались в слово «врата», и поочередно нажала на них. Квадратик цветной керамики с последней буквой «аз», щелкнув, открылся, как крышка шкатулки. Она просунула ладонь в образовавшееся отверстие и потянула вниз бронзовый крючок...

Раздался мелодичный звук, словно тронули виолончельную струну, и четыре изразца из верхнего ряда тоже щелкнули, открывая тайник. Марина поднялась на цыпочки. Как назло, в комнате не было ничего, на что можно было бы взобраться без ущерба для собственного здоровья. А ее роста явно не хватало.

Тогда она подкатила компьютерное кресло. Балансируя и хватаясь руками за подлокотники, влезла с ногами на сиденье и с трудом закрепилась на нем, ухватившись для страховки за нижний край тайника. Стараясь изо всех сил удержаться – кресло все время каталось из стороны в сторону, – Марина пальцами левой руки вцепилась в острые края изразцов, а правую руку запустила в тайник.

Он не был забит до отказа, но все-таки ее пальцы нащупали несколько пластиковых папок с бумагами. Недолго думая, Марина схватила одну из них и чуть не полетела с кресла вверх тормашками, но, к счастью, благополучно приземлилась на ковер, порадовавшись тому, что настоящие персидские ковры реально ослабляют удар. Правда, немного потянула лодыжку, однако тут же забыла о боли и раскрыла папку. Фонарь светил слабо, но она смогла разглядеть, что в папке подшиты какие-то квитанции, счета, расписки... Марина лихорадочно просматривала одну страницу за другой. Не то... Не то... И вдруг у нее перехватило дух от неожиданности. Последней в папке была подшита ксерокопия завещания отца. Марина взглянула на дату. Оно было составлено еще пять лет назад. Но как копия попала к мачехе? Или отец, чтобы избежать недоразумений, заранее показал его жене?

Марина посмотрела на тайник. Как она не сообразила прихватить сразу все папки? Теперь снова придется карабкаться на кресло, чтобы достать их. Пару секунд она думала, как ей поступить с завещанием. Затем отогнула зажим, осторожно сняла верхние бумаги... И вдруг услышала, как кто-то очень осторожно открывает оконную створку. Папка выскользнула у нее из рук, бумаги рассыпались по ковру...

«Субботин?» – мелькнуло у нее в голове. Мелькнуло и пропало, потому что в следующее мгновение она уже лежала под кроватью, с ужасом понимая: кто бы ни был человек, проникший в комнату через окно, он непременно заметит и открытый тайник, и разбросанные по полу бумаги. И неизвестно еще, как он себя поведет!

Она сжала ладони в кулаки и поднесла их к лицу. Хорошо же она будет выглядеть, когда ее обнаружат скорчившейся под кроватью. Хотя... Если человек проник в комнату мачехи тайно, значит, он тоже преследует какие-то цели, и явно не бескорыстные? Никто не полезет поздней ночью в чужой дом из простого любопытства.

А человек тем временем спрыгнул с подоконника на пол. Тяжело спрыгнул. Фонарь у него был намного мощнее, чем у Субботина. И когда луч света скользнул вдоль кровати, под ней стало светло как днем. Марина отодвинулась вглубь и торопливо перекрестилась.

Человек постоял несколько секунд молча, видно, оглядывался. Затем он чертыхнулся и подошел к кровати. Из-под края покрывала Марина разглядела его туфли – мягкие, кожаные, в них ступаешь почти бесшумно. И руки – небольшие, ухоженные... Человек подобрал пару выскользнувших из папки бумажек, а затем и саму папку. Хмыкнул... А Марина замерла, прикрыв ладонью рот, чтобы не закричать от страха.

«Только бы не заглянул под кровать! Только бы не заглянул...» – молила она мысленно.

Но незнакомец не заглянул. Он направился к тайнику. Какое-то время, шепча ругательства, возился возле печи. Вероятно, исследовал содержимое тайника. По тому, что он не воспользовался креслом, Марина поняла, что этот человек выше ее ростом и без труда извлек папки из секретного хранилища.

А он тем временем прошел к компьютеру. Казалось, он не спешил и ничего не опасался. Даже кресло с собой прихватил. Видно, решил основательно покопаться в компьютере. Тут она вспомнила, что Субботин в случае опасности должен позвонить ей на сотовый, и отключила звук.

«Чекист! Все на свете проворонил! – подумала Марина с издевкой. – Наверняка караулит мачеху... О черт! Я же сама послала его на левую сторону дома, а окна спальни выходят на правую...»

Она выругалась про себя. Надо ж так лопухнуться!

А человек уже включил компьютер и выругался в отличие от нее довольно членораздельно. Видно, обнаружил, что компьютер заблокирован.

«Ага! – обрадовалась она. – Не все коту масленица!» Но если он полез в компьютер, значит, тоже интересуется кое-какими документами. А вдруг это Иван? Этот проныра журналист, который вбил себе в голову, что Ольга Борисовна Бартеньева – дама с криминальными задатками и непременно замешана в хищениях музейных ценностей. «Нет, Мариша, – поправила она себя, – журналист носит кроссовки, и руки у него крупнее... А у этого туфли как у солидного чиновника...»

Чиновника? Как же она не подумала? Почему не узнала эти руки? Ведь еще днем в палате у мачехи обратила на них внимание. Холеные руки с аккуратно обработанными ноготками... Руки Молодцова! Неужели? Неужели он действительно в сговоре с мачехой? И пока Ольга Борисовна изображает у гроба безутешную вдову, он пришел разобраться с их общими грязными делишками. Теперь Марине стало понятно, почему Руслан Яковлевич ведет себя так беспечно. И чего ему опасаться, если его послала мачеха?

Но пароль! Как же пароль? Неужели его не насторожило, что компьютер заблокирован? Марина подалась вперед, но покрывало мешало разглядеть, чем занимается Молодцов. Тогда она осторожно подползла ближе, однако так и не рискнула выглянуть наружу.

Тут телефон ее завибрировал. Это, наверное, звонит Субботин, но она не может ответить ему. Неужели сюда идет мачеха?..

А в это время Руслан Яковлевич продолжал возиться с компьютером. Он что-то бормотал сквозь зубы и с ожесточением стучал по клавишам. Кажется, пытается взломать пароль...

За этими звуками они оба не расслышали другой звук – как повернулся во входной двери ключ, но зато услышали, как она распахнулась.