Западня для Евы - Робертс Нора

На каком-то глубинном, первобытном уровне они были противниками.

«Потерянные души», — как он однажды сказал. Так оно и было. Но хотя их многое объединяло, в этом основном вопросе они никогда не сходились.

Может быть, именно это противостояние так обостряло все, что происходило между ними? Может быть, именно поэтому их любовь была так пугающе сильна?

Его сердце было чудесным образом открыто ей и отзывалось на каждый ее зов. Он не прятал от нее свое горе, она дарила ему утешение, хотя не подозревала за собой такой способности и сама не понимала, как у нее это получается. Но она не могла — и знала, что никогда не сможет, — повлиять на его неистовый гнев, на этот тугой узел, спрятанный глубоко у него внутри, умело скрываемый под внешней элегантностью и светским лоском.

Может быть, и не стоило к этому стремиться. Может быть, если бы она сумела дотянуться до этого узла и распутать его, он уже не был бы тем человеком, которого она полюбила.

Но боже, боже, что ей делать, если он убьет человека из-за нее? Как ей это пережить?

Как им это пережить?..

Ева не знала, сможет ли она продолжить свою работу по розыску убийц, живя с убийцей. Страшась ответа на этот вопрос, она не заглядывала слишком глубоко.

Вернувшись в кухню, Ева налила себе еще чашку кофе, прошла обратно в кабинет и остановилась перед доской с фотографиями, решительно напомнив себе, что надо работать. Когда раздался стук в дверь, она рассеянно и с некоторым раздражением спросила:

— Что?

— Лейтенант, извините за беспокойство.

— О, Каро! — Ева даже немного растерялась, увидев на пороге своего кабинета секретаршу Рорка в безупречно строгом черном костюме. — Никакого беспокойства. Я не знала, что вы здесь.

— Я заехала вместе с Ривой. Вообще-то я еду на работу, но мне надо было обговорить с Рорком кое-какие детали… Впрочем, не в этом дело. — Каро нехарактерным для нее жестом беспомощно всплеснула руками. — Я хотела поговорить с вами перед уходом, если у вас найдется минутка.

— Да, конечно. Хотите кофе или еще чего-нибудь?

— Нет, спасибо, ничего не нужно. Я… я хотела бы закрыть дверь.

— Это можно. — Заметив, что взгляд Каро устремился к доске с фотографиями окровавленных тел, Ева решительно прошла к своему месту за столом и указала гостье на стул с таким расчетом, чтобы доска оказалась вне поля ее зрения. — Присаживайтесь.

— Полагаю, вам постоянно приходится смотреть на подобные вещи. — Каро все никак не могла оторваться от доски. Наконец она заставила себя отойти и сесть. — Вы к этому привыкли?

— И да и нет. Наверное, к этому нельзя привыкнуть. Но мне кажется, вы еще не совсем оправились. Может быть, вам не стоило так скоро возвращаться на работу?

— Мне необходимо работать. — Каро расправила плечи. — Вы должны меня понять.

— Да, я понимаю.

— Вот и Рива так думает. Я уверена, если она вернется к работе, это поможет ей восстановить душевное равновесие. Она сама не своя. Я — тоже. Мы плохо спим, но ради друг друга делаем вид, что все в порядке. Но я не для того пришла, чтобы об этом рассказывать. Вообще болтовня — не в моем духе.

— Не сомневаюсь. Вы всегда производили впечатление необычайно деловой женщины. Иначе и быть не может, раз уж вы управляете делами Рорка. Но если бы нечто подобное не выбило вас из колеи, я бы заподозрила, что вы робот.

— Вы все правильно поняли, — кивнула Каро. — Я полагаю, вы всегда находите верный тон в разговоре с пострадавшими и выжившими, со свидетелями и подозреваемыми. С Ривой вы говорили по-деловому, пожалуй, даже резко. Но именно такой стиль разговора лучше всего на нее действует, когда она расстроена. Вы очень проницательны, лейтенант. Без этого не обойтись… если хотите справиться с Рорком.

— Да уж… — Ева попыталась выбросить из головы слова, которые они с Рорком сказали друг другу накануне вечером. — Что вам нужно, Каро?

— Извините, я понимаю, что отнимаю у вас время. Я хотела поблагодарить вас за все, что вы сделали и продолжаете делать. Каждый день вам приходится смотреть на то, что сейчас на доске, или на нечто подобное. Я понимаю, такова ваша работа… Но для меня это личное дело, затрагивающее меня напрямую, поэтому я хотела поблагодарить вас лично.

— А я вам лично отвечаю: рада стараться. Вы мне нравитесь, Каро. И мне нравится ваша дочь. Но даже если бы это было не так, я все равно занималась бы тем, что делаю сейчас.

— Да, я знаю. Но все равно я вам благодарна. Когда отец Ривы бросил нас, я была в отчаянии. Мое сердце было разбито, я не знала, за что взяться, все валилось из рук. Я была тогда ненамного старше вас, — добавила она, — и мне казалось, что наступил конец света. Я думала: «Что мне делать? Как все это пережить? Что будет с моей девочкой?» — Она замолкла, покачала головой. — Конечно, вас все это не интересует: