Огонь и лед - Гарвуд Джулия

— Ты разговаривала с Джеком после того, как вернулась домой? — спросила Корди.

— Как думаете, «Келли» опять откроется? Мистер Биттерман думает, что да, — проговорила Софи.

Риган и Корди обменялись взглядами.

— Не меняй тему, — сказала Корди. — Ты провела с великолепным мужчиной несколько дней — и ночей — и ни разу о нем не упомянула. Почему ты думаешь, что… о, боже, я знаю почему. Ты с ним спала.

Отрицать, отрицать, отрицать… только не с подругами. Софи не могла лгать.

— Да, спала, — призналась она. — Не знаю, что на меня нашло. У меня же есть принципы… особенно, когда дело касается ФБР… но…

Риган открыла рот, чтобы возразить, но Корди ее опередила:

— Мы знаем, что ты замужем за агентом, Риган, но твой отец не профессиональный преступник.

Софи выглядела несчастной.

— Может, он уедет куда-нибудь:

— Джек? — спросила Риган.

— Конечно, Джек, — сказала Корди, явно раздраженная. — А если он не уедет, что тогда, Софи?

— Я не могу этого допустить. У меня голова кругом.

— Ты влюбилась, — подытожила Риган.

— Ясное дело, влюбилась, — подтвердила Корди. — Софи не спит с кем попало. Если бы она к нему ничего не чувствовала, она бы с ним не спала. — Повернувшись к Софи, она сказала: — Значит, ты больше не хочешь с ним спать?

— Конечно, хочу. В этом-то и проблема!

Корди сочувственно посмотрела на нее:

— Может, тебе не о чем беспокоиться. Возможно, он и не планирует опять с тобой встречаться. Теперь, когда ты вернулась в Чикаго и тебе ничего не грозит, он может дальше заниматься своими делами.

От такой возможности у Софи разболелось сердце.

ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ, когда Софи уже была в постели, на нее нахлынули воспоминания о Харрингтоне, Инуке и лагере ученых. Она поехала на Аляску, чтобы написать статью об Уильяме Харрингтоне, но, вернувшись домой, сделала все, чтобы избежать этого. Ее мучила совесть. Софи поклялась, что даст ему последнее слово, и теперь задолжала Уильяму.

Она вылезла из постели, подошла к компьютеру и целый час она писала обо всем, что знала об этом человеке, о его амбициях и о том, как он умер.

Софи долго думала, как закончить статью, ведь у нее действительно имелись не все части головоломки. Поэтому она закончила:

«Уильям Харрингтон любил вызовы. Жил ради них. Что привело его на Аляску, все еще окутано тайной, но когда-нибудь этот покров таинственности спадет, и мы узнаем правду. Слишком рано ставить точку в его истории».

ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

«СЛИШКОМ РАНО СТАВИТЬ ТОЧКУ В ЕГО ИСТОРИИ».

Маркус Лемминг прочитал статью в газете и пришел в ярость.

Он был уже близок к своей цели, и сейчас ничто не могло встать у него на пути. Своей глупостью Эрик чуть не разрушил мечту и сполна за это заплатил. Маркус, напротив, был очень осторожен и очень умен, чтобы позволить мечте ускользнуть сквозь пальцы. Все части исследования были собраны, зарегистрированы и определены в безопасное место. Никто не обнаружит их раньше, чем придет время передать их покупателю. И никто никогда не узнает о заключенной им сделке в пятьдесят миллионов долларов за его исследования и формулу Эрика. Как покупатель распорядится полученными данными, его не касалось. Все это было частью соглашения о конфиденциальности. Покупатель хотел, чтобы честь открытия принадлежала его учеными, и Маркуса это ничуть не волновало. Если они расскажут кому-нибудь правду, то будут просто идиотами.

Была лишь одна небольшая проблема, которую Маркусу нужно было решить прежде, чем он сможет спокойно вернуться домой: Софи Саммерфилд Роуз. Эрик говорил, что она не остановится. Статья, которую она написала для газеты, гласила: «Слишком рано ставить точку в его истории».

Маркус должен был заставить ее замолчать. Он уже думал о том, что мог бы найти еще одного из друзей Эрика, чтобы избавиться от нее, но последний уже дал маху, так зачем снова наступать на те же грабли? Он лично обо всем позаботится. И поскольку во всем, чем занимается ученый, имеется свой мотив, он может получить и кое-какую выгоду от этого дельца. Софи станет первой женщиной, на ком он протестирует препарат. А после эксперимента даст ей смертельную дозу и кремирует тело. Нет тела — нет преступления. А он сам получит данные для науки… ну, или для собственного удовлетворения.

Оставалось только решить, как схватить ее и не попасться на горячем. Подготовка и терпение — вот к чему обязывает ситуация. Если бы она не делала поспешных шагов и тем самым дала ему время, Маркус мог бы продумать план в подробностях. Он надеялся поговорить с ней до того, как она умрет. Он спросил бы ее, зачем она отправилась так далеко, чтобы узнать правду. Зачем ей это нужно? Уильям Харрингтон был никем. У него не было ни друзей, ни любовниц, ни толпы родственников. Он был одиночкой, а она взяла у него одно-единственное интервью. Только одно. Она его едва знала.