Опасный роман - Мэй Сандра

Лили посмотрела на дом и разом забыла о подозрительно ловком алкоголике Фергюсоне.

На темном бархате ночи белой бабочкой трепетал миниатюрный Тадж-Махал. Ажурные стены были увиты темными плетями невиданных цветов. Стройные башенки вздымались по углам. Узкие окна горели разноцветными огнями. Дом стоял на сваях, и даже они были ажурными и резными. Он словно парил в черном безмолвии ночи, переливался и сам испускал сияние, а из открытых решетчатых дверей лилась музыка. Моцарт!

Лили сделала несколько шагов по идеально ровной лужайке и остановилась напротив входа. Теплый медовый свет лился на траву, и тысячи бабочек кружились в диковатом танце, стремясь попасть к самому источнику золотистого огня…

А потом в тишине раздался бархатистый, соблазнительный, чарующий баритон.

— Наконец-то! Я уже заждался. Приветствую вас на африканской земле, прекрасная мисс Норвуд! Добро пожаловать!

И на крыльце появился Прекрасный принц.

Лили тщетно пыталась вслушиваться в то, что говорил ей мистер Раш. Это было невозможно. Голос обволакивал, убаюкивал, манил, обещал, клялся, уговаривал, соблазнял, пел…. Лили была готова на коленях ползти к человеку, который так говорил. Тем более что отвести от него глаз она тоже не могла.

Джереми Раш действительно напоминал принца. Очень грустного, доброго, одинокого принца, который по каким-то причинам остался без своей Синдереллы, Спящей красавицы и вообще без принцессы.

У Раша было очень бледное лицо с правильными и тонкими чертами. Породистый нос, волевой подбородок, высокие скулы, чистая кожа, четко очерченный рот и великолепные зубы. Светлые, почти белые волосы слегка вились, серо-голубые глаза смотрели мягко и очень понимающе.

У него была точеная шея и гордая посадка головы. У него были широкие, атлетические плечи и торс древнегреческого бога. У него были удивительно красивые, очень мужские и в то же время худощавые и нервные руки, руки воина и поэта.

Он не был карамельным красавцем, он был очень привлекательным мужчиной, настоящим, не киношным, и именно поэтому так чудовищно было осознавать, что он навеки прикован к инвалидному креслу.

Впрочем, сразу это в глаза не бросалось. Как и все в доме, кресло было сделано явно на заказ и ничем не напоминало металлического монстра, на котором с таким трудом передвигаются несчастные калеки. Высокая резная спинка, удобные мягкие подлокотники, светлое дерево — это выглядело как очень хорошая, качественная мебель, не более того. Все хитрые механизмы были спрятаны под сиденьем, ручки и рычаги скрывались под подлокотниками, а колеса на мягком и совершенно бесшумном ходу были искусно прикрыты деревянными ажурными экранами.

Весь дом был явно построен с учетом увечья хозяина. Никаких порогов и ступеней, только плавные подъемы и переходы, пандусы, устланные коврами, совершенно неожиданные и абсолютно уместные перила при полном отсутствии лестниц…

Лили смутилась, заметив, что Раш с легкой улыбкой рассматривает ее. Она слишком загляделась на всю эту невиданную роскошь.

— Простите меня. День был трудный, дорога, если честно, ужасная, а в конце такое… такой райский уголок. Это так неожиданно. И очень впечатляет.

— Я вас понимаю. Даже мне до сих пор не верится, что все это — мой дом. Я влюблен в него. Он потрясающий. Обещаю, у вас будет достаточно времени, чтобы все хорошенько рассмотреть. Сегодня уже поздно, и вы устали. Я ждал вас к ужину, но если вам хочется отдохнуть, просто скажите. Не хочу показаться пошляком, но я старый солдат, и церемонии не моя стихия.

Скорее она назвала бы его лордом. Или королем. Грустным молодым королем.

Молчать, Лили Норвуд! Романтические дуры в наше время никого не интересуют.

— Я очень устала, но любопытство гораздо сильнее меня и моей усталости. Я бы чаю выпила, если это не сложно.

— Вы моя гостья, и я этому очень рад. Герти приготовила легкий ужин и чай, мы сможем немного поболтать, а потом вы отправитесь отдыхать. Вам предстоят напряженные дни, мисс Норвуд.

— Зовите меня просто по имени, ладно?

— Тогда уж и вы меня. Сейчас мы это закрепим. Не думаю, чтобы вы увлекались горячительными напитками, но вино Герти даст фору любому шампанскому, и за встречу надо выпить. Пойдемте.

Он тронул какой-то рычажок и мягко покатил в сторону распахнутых дверей на террасу. Там под мягким светом стилизованных светильников блистал белизной небольшой столик, накрытый на двоих. Фрукты, копченый окорок, истекающий слезой сыр, зелень — и огромная ваза с душистыми и нежными цветами, названия которых Лили не знала.