Сабрина - Делински Барбара

Ее глаза были похожи на два озерца. Дерек, всматриваясь в их сияющую поверхность, продолжил:

— У меня нет никакого права просить твоей руки. Я — безработный, и перспективы получить приличную работу у меня довольно туманные. Кроме того, мне еще надо разобраться с Гриром, но я все преодолею. Я уже поднимался из грязи к вершине и сделаю это еще раз. Все будет, как я сказал, — обещаю тебе, Сабрина!

Он замолчал, после чего они с Сабриной несколько минут в полной тишине смотрели друг на друга, будто пытаясь отыскать в лице любимого человека ответы на волновавшие их обоих вопросы.

— Это сумасшествие, — прошептала наконец Сабрина.

— Пусть. Но я хочу попытаться заполнить существующий в твоей душе вакуум. Я хочу любить тебя, заботиться о тебе, защищать тебя, сделать тебя счастливой.

— Ничего не получится. У меня внутри руины.

— Думаешь, у меня нет?

Она несмело ему улыбнулась.

— Мы друг друга стоим. — Улыбка с ее уст исчезла. — Один мой брак уже распался…

— Но в этом нет твоей вины. Наш брак начнется с трудностей, зато дальше все пойдет как по маслу, потому что хуже уже не будет. — Помолчав, Дерек спросил: — Ну, что ты на это скажешь?

С минуту Сабрина молчала.

— Мои родители будут в ярости.

— Тебя это волнует?

— Да.

— До такой степени, что ты можешь мне отказать?

— Нет.

Он нежно заключил ее лицо в своих ладонях.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

— Думаешь, мы справимся?

Сабрина кивнула.

— Выходит, ты согласна стать моей женой?

Она снова кивнула — на этот раз более уверенно. Сабрина не знала, правильно ли поступает, и действовала, повинуясь инстинкту. Она не сомневалась, что любит Дерека и хочет с ним бьггь. Кроме того, ее не оставляла надежда, что брак заставит его по-иному взглянуть на свои жизненные обстоятельства и внести коррективы в планы мести.

14

Сабрина и Дерек заключили брак третьего декабря в отделении местного муниципалитета. Они не сообщили о своем бракосочетании ни друзьям, ни родственникам, решив до поры до времени все сохранить в тайне.

В свадебное путешествие молодожены отправились в Сен-Круа. Там Сабрина поняла, что ее муж — прирожденный путешественник, спортсмен и любитель приключений. Он умел управлять парусной яхтой, любил кататься на серфинге и на водных лыжах. Но больше всего ему пришлось по душе подводное плавание. Раньше он никогда не нырял с аквалангом, да и Сабрина — тоже, но под руководством тренера они быстро научились пользоваться снаряжением, и не прошло и нескольких дней, как они уверенно рассекали теплые воды Карибского моря, лавируя среди подводных скал и коралловых рифов.

Дерек совершенно преобразился, словно бы стряхнул с себя тягостные воспоминания о пребывании в тюрьме. Когда туземцы устраивали свои праздники, он лихо отплясывал вместе с ними. А еще бывало, что он будил Сабрину среди ночи, нес ее на руках на пляж и занимался там с ней любовью.

— Так нельзя, Дерек, — шептала Сабрина, когда он укладывал ее на песок. — Это общественный пляж!

Блеснув в лунном свете белозубой улыбкой, он говорил:

— Сейчас три часа утра. Мы здесь одни.

— Дерек, это неприлично… — слабо возражала она.

— Если на нас кто и наткнется, то подумает, что в жизни не видел ничего прекраснее. Главное, не обращай ни на кого внимания.

Сабрина должна была признать, что в присутствии Дерека становится все более свободной и раскованной. Он возбудил в ней нечто большее, чем чувственность; он научил ее с философским спокойствием относиться к мнению других людей на свой счет.

Они с Дереком заслужили этот небольшой праздник жизни. Каждому из них в предшествующие годы приходись много страдать и платить по счетам, которые им предъявляла судьба. Причем далеко еще не все эти счета были оплачены. В глазах окружающих они оба потерпели крах: она — как мать и жена, Дерек — как телезвезда и репортер. Их брак мог со стороны показаться союзом двух неудачников, но Сабрину ничуть не волновало это обстоятельство. Так или примерно так она говорила себе, когда лежала а пляже под ласковыми лучами солнца.

Она продолжала уверять себя в этом и позже — когда ни через десять дней вернулись в Вермонт.

Их жизнь в Вермонте не укладывалась ни в какие привычные рамки — другими словами, ее правилом было полное отсутствие каких-либо правил. Они просто наслаждались друг другом и всем тем, что предоставляла в их распоряжение жизнь. Они занимались любовью, проводили тихие вечера у камина, часами бродили по окрестностям по белому, только что выпавшему снегу, а по утрам долго валялись в постели. Они превратились в своеобразных затворников, и им тем легче было поддерживать эту иллюзию, чем меньше их жизнь соприкасалась с жизнью внешнего мира.