Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел

– Как вы с Софи ладите – теперь, когда живете вместе? – спросила Делейни, разделяя волосы Лайзы на три большие пряди.

– Нам всем приходится приспосабливаться. Я бы, например, хотела, чтобы она ела сидя за столом, а ей всю жизнь разрешали бегать с едой по всему дому. Ну и много других мелочей такого рода. Было бы полегче, не будь ей тринадцать лет. – Лайза посмотрела в зеркало и поправила на шее фетровые листья. – Мы с Луи хотим завести малыша, но решили подождать – пусть Софи привыкнет к моему присутствию в доме.

Малыша… Делейни заплетала и перекручивала косу, работая всеми десятью пальцами, а в голову лезли беспокойные мысли. Лайза и Луи подумывают о ребенке, а у нее даже бойфренда нет, и когда она задумывается о мужчине в ее жизни, то в воображении сразу возникает Ник. В последнее время она думает о нем очень много. Даже когда спит. Недавно ей приснился еще один кошмарный сон, только на этот раз время не останавливалось и ее машина никуда не исчезала. Она была вольна покинуть Трули, но ее сердце разрывалось, когда она думала о том, что никогда больше не увидит Ника. Она не знала, что хуже – жить с ним в одном городе и делать вид, что его не существует, или уехать в другой город, где не надо будет делать над собой усилий, пытаясь игнорировать Ника. В растерянности, чувствуя себя жалкой, Делейни даже подумала, что, может быть, пора смириться и покорившись неизбежному, купить себе кошку.

– Ты, наверное, слышала про Марти Уилера, – сказала она, пытаясь отвлечься.

– Конечно. Интересно, зачем человеку понадобилось надевать под костюм Санты комбидрес? Эти штуки ужасно неудобные.

– А про кружевные стринги слышала?

Делейни завязала конец косы эластичной лентой и закрепила косу шпилькой.

Лайза встала и расправила костюм.

– Даже представить страшно.

Делейни заметила Софи. Девочка стояла в нескольких футах от них, в ночной рубашке, с банданой на голове, и пыталась не показать, что смущена и чувствует себя виноватой.

– Хочешь, я заплету тебе косу? – предложила Делейни. Софи помотала головой и отвела взгляд.

– Лайза, скоро наша очередь.

Когда Лайза и Софи ушли, чтобы пройти по подиуму, Делейни уложила в замысловатый конский хвост волосы Нейвы Миллер, потом причесывала ее четырех дочерей. Все это время Нейва без умолку рассуждала о церкви, муже-пасторе и Боге. На ее губах порхала улыбка, как бы говорившая «Иисус любит меня больше, чем тебя», от которой Делейни так и подмывало спросить, помнит ли Нейва, как делала минет всей футбольной команде в перерывах между таймами.

– Ты бы пришла завтра в церковь, – сказала Нейва, подталкивая свой выводок к подиуму. – Наши встречи проходят с девяти утра до полудня.

Делейни скорее согласилась бы гореть в аду веки вечные. Она собрала остатки средств для укладки и отправилась на поиски матери. Теперь они увидятся с Гвен только в следующем году, и Делейни хотелось попрощаться и пожелать матери приятного путешествия. Последние четыре года она встречала Рождество с друзьями, которые приглашали ее на праздничный обед. Сейчас, обнимая мать и обещая ей присмотреть за Дьюком и Долорес, Делейни вдруг поняла, что с удовольствием провела бы это Рождество дома, как когда-то. Особенно теперь, когда на сцене появился Марк. Похоже, адвокат отвлекал мысли Гвен, и она уже не так часто критиковала Делейни за все подряд.

Когда Делейни загружала вещи в «кадиллак», ее голову припорошил снег. Она не взяла перчатки, и пока она отчищала стекла, руки у нее совсем замерзли. Делейни устала, у нее ныли плечи, и, наверное, поэтому она завернула за угол дома к своему салону на чуть большей скорости, чем следовало. «Кадиллак» занесло, и хотя Делейни удалось въехать на место для парковки, ее машина встала так, что задний бампер заблокировал вход в «Аллегрецца констракшн». Делейни рассудила, что в этом нет ничего страшного, поскольку завтра братья не работают, да к тому же она так устала, что ей было все равно.

Дома она переоделась в ночную рубашку и забралась в постель. Ей казалось, что она спала совсем недолго, когда ее разбудил громкий стук в дверь. Делейни посмотрела на часы, стоящие на тумбочке, и увидела, что уже половина десятого. В это воскресное утро ей даже не нужно было проверять, кто стоит за ее закрытой дверью, чтобы знать, что это Ник. Делейни накинула красный шелковый халат и, не умывшись, не почистив зубы, пошла открывать дверь. Если ее вид испугает Ника – так ему и надо, нечего будить ее в такую рань в выходной день.