Голубоглазый дьявол - Клейпас Лиза

- Она попросила, чтобы я взял на поруки из тюрьмы своего отца, - наконец сказал он, - Его задержали вечером за вождение в нетрезвом виде. Он знал, что ей лучше не звонить. Последние два года я даю ему деньги. Я плачу ему, чтобы он держался подальше от мамы и мальчиков.

- Я думала, что он в тюрьме. Но, значит… он уже вышел?

Харди кивнул, не глядя на меня. Его рука сжимала дверной косяк. Я почувствовала холодок в животе, глядя на его грубые сильные пальцы.

- Что он такого сделал, - спросила я мягко, - что попал в тюрьму?

Я не была уверена, что Харди мне ответит. Но он ответил. Иногда самые сокровенные тайны раскрываются, если задать нужный вопрос в нужное время. Харди говорил тусклым, безнадежным шепотом преступника на исповеди. Я знала, что слышу вещи, которые он никогда не говорил ни одному живому существу.

- Он отсидел пятнадцать лет за изнасилования с отягчающими.. .Он – серийный насильник…он творил ужасные вещи с женщинами…ему не полагалось условно-досрочного освобождения, они знали, что он не изменится. Но срок закончился, и они должны были его освободить. Он сделает это снова. Я не смогу остановить его. Я не могу следить за ним каждую минуту. Я могу только держать его подальше от моей семьи…

- Нет, - сказала я хрипло, - это не твоя работа быть его сторожем.

- ..мои братья идут по его стопам. Это его дурная кровь. В прошлом месяце я вытаскивал Кевина, я заплатил семье девочки, чтобы они не предъявили обвинения…

- Это не твоя ошибка, - сказала я , но он меня не слышал.

- Проклятые ублюдки. Все мы. Не имеющий смысла белый хлам.

- Нет.

Каждый его вдох был отчетливо слышен.

- Прежде чем я оставил отца в гостинице сегодня вечером, он сказал мне… - Харди остановился, его сотрясала дрожь с головы до кончиков пальцев. Его качало. Господи, он был совсем пьян.

- Сказал тебе что? – прошептала я, - что, Харди?

Харди помотал головой.

- Хэвен, - его голос был низким и гортанным, - Уйди. Если ты останешься… Я не в себе…Я буду использовать тебя. Причиню тебе боль, понимаешь? Убирайся к черту!

Я не думала, что Харди был способен причинить мне вред, как, впрочем, и любой другой женщине. Но правда была в том, что я не была в этом полностью уверена. В тот момент он походил на большого страдающего зверя, готового порвать любого, кто подошел бы к нему. И это было моим проклятьем после развода с Ником. Я была пуганой вороной. Я все еще жила под гнетом своего гнева и своих страхов. Но в жизни бывают моменты, когда надо либо переступить черту, либо потерять свой шанс навсегда. Если Харди способен был причинить мне вред, я должна была узнать это теперь.

От адреналина, побежавшего по венам, у меня закружилась голова. Хорошо же, ты, ублюдок, думала я с мрачной яростью и любовью. Абсолютной, обжигающей любовью, которая в тот момент была нужна ему больше всего, и он меньше всего этого хотел. Давай увидим то, что мы имеем.

Я шагнула в темноту и закрыла дверь.

Харди был на мне в ту же секунду как щелкнул замок. Я услышала стук, упавшего из его рук стакана. Я была захвачена и придавлена к двери двумястами фунтов тяжело дышащего мужчины. Он дрожал, его руки были слишком напряжены, а воздух с трудом выходил из легких. Он смял мои губы поцелуем, непристойным и грубым, продолжавшимся несколько минут, пока дрожь в его теле не ослабла, и о мой живот не стала тереться тугая выпуклость. Все эмоции, гнев, горе, ненависть к себе, потребность в ком-то, нашли выход в чистом незамутненном вожделении.

Он стянул с меня футболку, отшвырнув её в сторону. Пока он срывал с себя рубашку, я двинулась вслепую к гостиной, желая не убежать от него, а лишь найти место удобнее, чем пол в прихожей. Я услышала ревнивый рык и была схвачена сзади. Харди распластал меня по спинке дивана, нагнув вперед, и рванул трико вниз. Я покрылась гусиной кожей и почувствовала, как ледяной комок паники скручивает мой живот. Это было слишком похоже на то, что сделал Ник. Призраки прошлого колебались, ожидая, чтобы ударить. Но я стиснула зубы и напрягла каждый мускул. Харди стоял позади меня, и я чувствовала горячую кожу его тяжелого напряженного стержня между бедер. Я спрашивала себя, насколько далеко отсюда Харди, чтобы помнить, что я боялась делать это так, что именно так меня изнасиловали. Может, он делал это нарочно, чтобы наказать меня, заставить ненавидеть его? Он провел рукой вдоль моего позвоночника, и я услышала, как изменилось его дыхание.