Что я сделал ради любви - Филлипс Сьюзен Элизабет

Идея сегодняшнего чтения пришла к ней сразу после того, как она подслушала разговор и увидела отчаяние, которое Брэм так старался скрыть. Сразу два огромных препятствия возникли у него на пути к осуществлению заветной мечты: репутация ненадежного человека и настойчивое желание сыграть Дэнни Граймса. С первым она ничего не сможет поделать, но нужно дать ему возможность устранить второе. Он либо способен сыграть эту роль, либо нет. По крайней мере у него появится шанс.

Все внимательно слушали, как он кратко описывает каждого героя. Просить Рори читать за Элен, вместо того чтобы взять роль себе, было невероятно тяжело, но это проект Брэма и честь должна принадлежать ему. Кроме того — хоть шанс на то, что ее план сработает, очень невелик, — если все удастся, Брэм будет у нее в большом долгу и она сделает все, чтобы он заплатил по счетам.

И все же она снова поставила на первый план проблемы мужа. Не свои.

Они начали читать, и очень быстро стало очевидно, что скрытые мотивы Джорджи не позволили правильно выбрать актеров на роли. Джейд не могла устоять против потребности добавить к характеру Марси тщательно подавляемый гнев, которого не было в сценарии, что превратило ее в более значительный персонаж, чем неестественная Элен в исполнении Рори или Натали, которую изображала Мег. Ланс в роли Кена практически подкручивал злодейские усики, а Лора была весьма неубедительна в роли пятилетнего ребенка. А вот Пол, игравший отца Дэнни, был поразительно хорош. Но не настолько, как Брэм, который обнажил характер своего героя до костей, так что каждый в этой комнате остро чувствовал безмолвные страдания человека, несправедливо обвиненного в одном из самых гнусных преступлений против общества, человека, упорно не желающего видеть, как по соседству творится то же самое преступление.

Они добрались до последней страницы. Дэнни Граймс и Натали стояли у могилы отца Дэнни.

Н а т а л и. Дождь прекратился. Кажется, день будет ясным.

Д э н н и (берет Натали за руку). Самый подходящий день для того, чтобы построить дом на дереве. Давай начнем прямо сейчас.

В комнате воцарилось молчание. Потом все, один за другим, стали закрывать сценарии.

Брэм глазами отыскал Джорджи, и она вдруг ощутила, как губы растягиваются в медленной улыбке. Играл он блестяще: сдержанно, отчаянно, вдохновенно, что было абсолютно неожиданным сюрпризом. Для всех. Опять она недооценила его!

Первой заговорила Мег:

— Черт побери, Брэм, кто-нибудь еще знает, что ты хороший актер?

Лора шумно высморкалась.

— Сукин сын!

Она посмотрела в сторону Пола — тот сидел, уставившись в пространство.

— Хорошая работа, Брэм, — вставил Ланс. — Немного однообразно, но для первого чтения совсем неплохо…

— А я считаю, что это блестяще, — перебила Джейд. — Вы зря растрачиваете талант на дешевые роли!

— Верно, — тут же поддакнул Ланс. — Действительно интересная игра.

Джорджи покачала головой. Брэм и ее отец были правы: Ланс — нечто вроде огромного брикета соевого творога тофу. Своего вкуса у него нет, и он принимает вкус того, что лежит рядом.

Лора по-прежнему смотрела на Пола. Тот встал и вышел из комнаты. Джорджи боялась взглянуть на Рори, пока не услышала долгий усталый вздох:

— Ладно, Брэм. Я изменяю своим принципам, но давайте найдем тихое местечко и поговорим.

Джорджи взвыла от восторга. Однако Брэм, если не считать едва заметной улыбки, не выказал ничего, кроме ленивой самоуверенности.

— Разумеется. Мы можем потолковать в моем офисе.

— Так-так, — заметила Джейд, когда Рори и Брэм исчезли из вида.

— Ну и ну, — вторила Мег, вскакивая с ковра. — Мне не терпится рассказать об этом маме!

Ланс побарабанил пальцами по бедру, как всегда, когда был недоволен. Чаз, которая все это время явно подслушивала, вышла из кухни и спросила, кто хочет еще кофе. Но Джорджи хотела одного — прыгать и танцевать от радости.

Гости разошлись по спальням. Джорджи, лопаясь от любопытства, поднялась наверх. Поскорее бы узнать, чем кончился разговор Брэма и Рори!

Она не знала, чем заняться. Попыталась читать, но не смогла. И почему-то вспомнила о бывшем муже. С той минуты, как они стали встречаться, и до конца их брака она позволяла любви к нему определять свой статус: сначала девушка Ланса Маркса, потом жена Ланса Маркса и, наконец, безжалостно брошенная, бывшая жена Ланса Маркса. Позволяла себе стать духовной рабыней знаменитой, талантливой, неверной, но не слишком подлой… глыбы тофу.