Обжигающая спираль - Горовая Ольга Вадимовна

«Неправда!», хотелось крикнуть Свете. Она защищала бы его перед кем угодно до последнего слова, до последнего аргумента, до тех пор, пока у нее бы просто оставалось дыхание и силы. Он был ее семье в такой же мере, как и Ромка. Нет. Даже в больше, гораздо в большей мере.

Но Рус даже не дал ей шанс ничего добавить. Он сейчас не хотел слушать ее. Или просто не мог за тем гневом, который ощущал.

— Не уходи, пожалуйста, — негромко, надрывно попросила она его, увидев, что Рус направляется к двери. — Это ведь не решит ничего, Руслан. Нам просто надо поговорить.

Он застыл на секунду, почти открыв входную дверь.

— Что-то мне не хочется сейчас разговаривать, Света. Может потом, вечером, — с таким же трудом ответил Руслан, покачав головой, и все-таки вышел, закрыв за собой двери.

Она задохнулась, ухватившись пальцами за диван. Глаза обожгло злыми, горькими слезами обиды.

За что он так? Ведь Света же ни в чем не виновата. Она просто пыталась помочь. И всего лишь волновалась о брате, причем, даже в меньше степени, чем о самом Руслане.

Только кому это теперь объяснять?!

Стараясь не разреветься, как глупая девчонка, она вдруг взяла и так же, как он сам недавно, со всей силой пнула диван, пытаясь согнать злость.

Только это не помогло. И Света тяжело опустилась на пол, даже не представляя, что теперь будет, и как убедить его поговорить с ней, когда Руслан вернется? Как вдолбить в его твердолобую голову, что Рус больше не один, что она готова все что угодно сделать, чтобы помочь ему? Что можно попробовать позвонить ее отцу, может он сможет как-то уладить это все…

Только смысл? Руслан не захотел ее выслушать.

И захочет ли? Света не знала.

А сейчас просто старалась успокоиться, убеждая себя, что он пошел проветриться, или поехал в клуб, к парням…

Вот только обида не желала улечься. Никому не будет приятно, когда любимый человек вами пренебрегает. Когда из-за своей обиды, готов и вам причинить боль. И Света, несмотря на все понимание, тоже не испытывала в этот момент радужных чувств. Ей хотелось на кого-то накричать, может, даже, пару раз ударить кое-кого. Проблема состояла только в том, что виновника ее раздражения как раз уже и не было в комнате.

Руслан понимал, что чересчур резко выкручивает руль и слишком зол, чтобы нормально вести машину, но и остановиться не мог.

Он не знал, зачем ушел.

Только и выдержки находиться в комнате со Светой — не хватало.

И не виновата она была ни в чем. Ни в том, как все случилось в его прошлом, ни в поведении своего брата, ни в том, что любила свою семью несмотря ни на что.

Он сам бы тоже защищал родного брата до последнего вздоха, если бы тот все еще был у него.

И наверное, Свете не казалось, что она пытается навязывать ему свое отношение и взгляд на ситуацию. А вот Русу казалось сейчас именно так, хоть и знал он, что глупости это все.

Только и понимание не унимало гнева, не тушило горечи и злобы из-за того, как все снова закрутилось в его жизни.

Он терял контроль над событиями, перестал быть тем, кто управляет собственной судьбой. Все стало сложно и смешалось так, что Рус сейчас просто не мог разобраться.

И вероятно, все равно, ему в самом деле сейчас луше было уйти. Потому что Рус раз за разом говорил не то.

Он не собирался срываться на Свете. Не хотел, но обидел ее. И видел эту обиду в ее огромных выразительных глазах. А она все равно пыталась понять его.

Руслан злился еще больше на себя, и опять срывался на ней.

Какой-то чертовый замкнутый круг!

Он бесился и никак не мог разорвать его. И потому решил, что лучше пока в клубе посидит, чем доведет до того, чего и сам пока не мог представить.

Только и от того, что Руслан ушел — раздражение не угасло.

Проблема с выбором висела над ним, как десятитонная бетонная плита, грозя вот-вот обрушиться на голову. И он все больше и больше накручивал себя, понимая, что деваться-то некуда, и придется все равно идти к Писаренко, просить помочь. И от одной мысли об этом — хотелось кого-то избить до крови.

Каким-то невероятным чудом добравшись до «Колизея» невредимым, Руслан резко затормозил на парковке. Все с той же злостью хлопнув дверцей, он закрыл машину брелоком и стремительно пошел внутрь.

Еще было рано для столпотворения, да и среда не располагала людей к развлечениям в клубе. Потому по залу бродило человек десять, не больше, и то, из тех, кто зашел выпить в бар.