Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия

Но когда он попытался позвонить ей, всего через несколько месяцев после того как приехал в Лос-Анджелес, то обнаружил, что ее телефон отключен. Пара открыток, которые он послал ей, вернулись обратно. Она уехала и не оставила адреса. Нейл все еще скучал по ней. Потерпев поражение, он тосковал о ней сильнее, чем когда был на вершине.

Он встал, расстегнул брюки, они упали на пол. Он ногой отбросил их к дальней стене, туда же последовали и шорты. Побрел в ванную, открыл горячую воду и зашел в закуток – хозяин квартиры называл его кухонькой. Он достал пиво из холодильника, чтобы скоротать те десять минут, пока вода в душе нагреется. Он сбросил скопившиеся старые газеты с единственного стула в комнате и рухнул на него, вытянув ноги. Ему было приятно, что еще темно, что рассвет еще не наступил. Он надеялся уснуть до того, как в комнату начнет проникать дневной свет и откроет все это безобразие, которое пока еще скрыто в темноте.

Он знал, что дыра, протертая в акриловом ковре, никуда не делась, а так и зияла перед входной дверью. Темнота скрывала трещину в стене над раковиной, которая получилась из-за протечки с верхнего этажа. На горелках плиты застыл жир. Все вокруг дышало запустением, которое не могла скрыть никакая темнота. Только хмельной дух пива, которое он поднес к самому носу, слава богу, хоть как-то смягчал весь этот упадок.

Он снова вернулся в ванную, включил верхний свет и попробовал воду. Горячая. Точно через десять минут, единственная надежная вещь в этой жизни. Он добавил немного холодной, отодвинул липкую жесткую занавеску и стал под душ. Он потянулся за мылом и выругался, когда увидел, что остался один обмылок. Шампунь тоже кончался, он это знал, потому долго там не задержался. Полотенце, которое он сдернул с обратной стороны, попахивало, но по крайней мере, это был его собственный запах. Он наскоро вытерся, бросил полотенце в сырую кучу на полу и вернулся в комнату.

Он полез в холодильник за еще одной банкой пива, но обнаружил только диетическую «кока-колу» и сгнившее яблоко. Нейл захлопнул холодильник и снова бросился на постель. Он закрыл глаза и молил бога, чтобы хоть эта ночь прошла спокойно. Но он знал, что этого не будет.

Некоторое время он дышал ровно; но когда почти совсем заснул, это началось снова. Казалось, что слова входили через его левое ухо, пронизывали мозг и поражали спинной нерв. Это была его шуточная сценка в ночном клубе, и он переживал ее снова и снова, даже против своего собственного желания.

Так продолжалось уже несколько месяцев. Каждый вечер он шел на работу, обслуживал столики в ожидании своего выхода в последнем, третьем отделении. Потом обратно домой, в душ, в постель и, не успев уснуть, снова прослушивал весь текст. Он обычно записывал его на магнитофон, но сейчас в этом не было никакой необходимости. Текст проигрывался у него в голове, бесконечно. Иногда ночи проходили почти совсем нормально и Нейл спал относительно спокойно. Но чаще он кричал, что все не так, вставал, писал и переписывал текст, пока не добивался улучшения, добавляя здесь, убирая там. Потом снова спать, может быть, несколько часов, пока не настало время идти в клуб обслуживать столики, и потом выступать с переделанным текстом. Наконец снова домой для ревю в газетном порядке, как он стал это называть.

По крайней мере, сегодняшнее ревю было удачным. Он прослушал кусок, добавленный им насчет голливудских агентов, и мог слышать смех публики. Да, это получилось неплохо. После нескольких бесплодных месяцев что-то начиналось. Это хорошо, и я могу еще лучше. У меня будет еще один шанс, думал он. Он вытянулся без сил на кошмарном матрасе. Я не собираюсь всю жизнь провести в этой дыре в Энсино, говорил он себе. Когда-нибудь, думал он… когда-нибудь… белье надо постирать.

И он уснул.

11

Подъехав к «Студии Рейли» Джан старалась держаться спокойно. У въезда ее «тойоту» остановил охранник и нашел в списках ее имя.

Как бы вы стали готовиться к случаю, который выпадает раз в жизни? Она отправилась к самому лучшему парикмахеру в Лос-Анджелесе. Вьендра носил обтягивающий коротенький красный халатик и лакированные ботинки одиннадцатого размера. Он посмотрел на тяжелые волосы Джан.

– Что у нас тут? – ухмыльнулся он. – Как насчет короткой стрижки? У вас для этого подходящее лицо.

– Стрижки не надо. Можете ли вы закрасить седину? – спросила она. Белые пряди ярко выделялись на фоне ее темных волос.