Необычное признание - Беверли Элизабет

— Ты пришел потому, чтобы мой брат не выкинул диван в окно гостиной, — уточнила она.

Он пожал плечами.

— Ну, наверно, и поэтому тоже.

— Но слухи неверны, Уилл, — сказала она, хотя знала, что возражения не дадут никакого результата. — Я не беременна. У меня была простуда. Я никогда не… Это просто невозможно… Совершенно невозможно, — она остановилась, не в силах закончить фразу.

Уилл смотрел на нее с жалостью.

— Финн тоже знает, — подтвердил он зачем-то очевидный факт. — Он просто потрясен. Я убедил его подождать пару дней, прежде чем поговорить с тобой, чтобы успокоиться. Потом я убедил его поручить мне поговорить с тобой вместо него.

— Почему? — поинтересовалась она.

— Потому что он не успокоился, — просто объяснил Уилл. — Шон еще ничего не знает. Его нет в городе — он в Индианаполисе. Рори, наверно, тоже не знает, потому что он забаррикадировался в библиотеке на неделю, а ты знаешь, что, когда он занят исследованиями, его ничто не может отвлечь, даже нашествие космических пришельцев. Но Колин и Коннор уже занялись поисками негодяя, чтобы хорошенько проучить его, Тесс.

Они взяли с меня слово все рассказать им, как только я поговорю с тобой. К счастью, они оба понимают, что сейчас не могут вести себя разумно, поэтому доверили мне роль посредника.

— Коннор тоже поверил? — спросила Тесс. Но он никогда не верит слухам. Он самый большой скептик из всех, кого я знаю.

— Да, но факты сами говорят за себя.

Факты? Какие еще факты? Только глупости, которые все болтают за ее спиной. Ничего больше.

— Я простудилась, Уилл, — повторила она. Вот и все.

Уилл сделал глубокий вдох.

— Ты простудилась? — переспросил он с сомнением в голосе.

Она кивнула.

Он поколебался, потом сказал:

— Ты никогда не болела. Ни разу в жизни. Так что ты не можешь винить меня или кого-либо еще в Мэриголде за то, что мы не поверили в простуду. Особенно в такое время года. Никто в городе не болеет. Тесс. Кроме тебя. Разве не подозрительно?

— Тогда я съела что-то… — предположила она.

Хотя она считала, что не обязана оправдываться перед Уиллом или кем-либо еще, но почему-то оправдывалась.

— Тесс, у тебя же железный желудок, — воскликнул Уилл.

Такие слова мечтает услышать каждая женщина от мужчины, в которого она влюблена уже много лет.

— Железный, — повторила она невыразительным голосом.

Он смутился, видимо, даже хотел извиниться, но не нашел подходящих слов. Выглядел он, во всяком случае, виноватым.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты женщина, которая может есть что угодно. Хотя сейчас я бы не рекомендовал делать это, в твоем положении…

— О, Уилл, — застонала она. — Только не ты. Не говори, что ты тоже веришь!

— Как я могу не верить? — спросил он грустно.

Видимо, его, в отличие от ее соседок, такая новость совсем не радовала. — Все говорят, что ты беременна. Даже монахини, Тесс. А кто усомнится в словах монахинь?

Она снова простонала:

— О, Уилл…

Может, он и не хотел верить слухам о ее беременности, но он поверил. Тесс вздохнула и провела рукой по волосам. Потом, смирившись с судьбой, она сделала шаг в сторону.

— Ты можешь войти, раз уж пришел, — сказала она. — Мне кажется, нужно время, чтобы убедить тебя в том, что эти слухи — не правда. А потом ты пойдешь к Финну и мальчикам и расскажешь, что меня оговорили.

Уилл колебался в нерешительности, не зная, войти ему или нет. И поведение его вызывало удивление, ведь в доме у Монэхэнов он бывал, наверно, чаще, чем в своем собственном. Столько ночей, когда они с Финном играли или занимались уроками допоздна, он оставался здесь спать. И хотя Тесс никогда не признается, но она часто украдкой пробиралась в спальню, которую Финн делил с Шоном, чтобы взглянуть на спящего Уилла.

Теперь, когда он осторожно перешагнул порог и вошел в дом, Тесс не могла не вспомнить прошлое. Она помнила, как выглядел Уилл, когда был моложе, когда безмятежно спал, с голой грудью, в сиянии серебряного лунного света.

Стройный и крепкий юноша стал еще более крепким, мужественным и основательным мужчиной. От него исходила аура уверенности и силы.

Когда он прошел рядом с Тесс, очень аккуратно, чтобы случайно не коснуться ее, он возвышался над ней на целую голову и был в два раза шире ее.

Тесс же принадлежала к тому типу женщин, о которых говорят, что не в коня корм: что бы и сколько бы она ни ела, она всегда оставалась худой. Тесс вообще считала себя маленькой и тощей. Как она хотела бы быть повыше ростом!