Фраппе из снежного прошлого - Горовая Ольга Вадимовна

— Да, — Игорь остановился, так и не открыв двери. — У нас просто аншлаг, — он помолчал несколько секунд, и Дарине показалось, что Игорь что-то взвешивает в уме. — В бумагах все понятно? — наконец, не поворачиваясь, спросил он. — Или есть какие-то вопросы?

— Нет, все ясно, — уже вернув голосу спокойную твердость ответила Дарина. — Но если можно, я хотела бы обсудить с… вами пациентов завтра, после того, как закончу знакомство. Ведь вы ведете некоторых из них уже несколько лет, — она помедлила перед обращением, но решила поддержать его официальный тон.

Игорь кивнул.

— Разумеется, я отвечу на любые вопросы по каждому из них, — он на миг обернулся через плечо, посмотрев на нее непроницаемым взглядом, и вновь повернулся к двери. — Вы не обязаны засиживаться до такого времени, Дарина Михайловна, ведь рабочий день давно закончился. Наверняка у вас есть и другие дела, кроме наших больных, — спокойно и небрежно проговорил он.

— Я люблю свою работу, и засиживаться допоздна — мне не привыкать, — с легкой улыбкой покачала она головой. — Да и торопиться мне особо некуда, разве что, к телевизору, — Дарина передернула плечами. — Здесь мое присутствие нужнее.

Игорь обернулся, хоть так и не опустил дверную ручку, и посмотрел на нее, немного наклонив голову к левому плечу. В какое-то мгновение Дарине даже показалось, что он собирается что-то сказать. Но Игорь только плотнее сжал губы и ничего не добавив вышел из ординаторской, как-то неопределенно кивнув ей на прощание.

Дарина добралась до своей пустой однокомнатной квартиры только спустя час. От здания областной больницы, расположенного уже за официальной чертой города, ходили маршрутки. Однако, как оказалось, в такое время их становилось гораздо меньше, и пришлось простоять на остановке почти двадцать минут, немного опасливо поглядывая сквозь туман на пустырь и далекие деревья лесополосы, окружающей больницу.

Она впервые задумалась, что стоит приобрести машину. Раньше такой потребности у Дарины не имелось — в Киеве и Торонто она жила рядом с местом работы. А вот в родном городе…

Денег, накопленных за время работы к клинике Канады должно было хватить, тем более она все равно так и не придумала, куда те потратить.

Однако вместе с машиной появится и множество дополнительных проблем — Дарина не умела водить автомобиль. И мысль теперь идти на курсы… казалась немного пугающей, хотя почему именно такой, она не могла понять.

Пройдя по темному коридору, Дарина включила свет в ванной и умылась, а потом, поддавшись искушению, включила горячую воду, направив струю в ванную. День оказался гораздо тяжелее, чем представлялось утром. И не столько из-за рабочей нагрузки, сколько из-за всего, что нахлынуло на нее при первом шаге через порог больницы.

Задумчиво наблюдая за тем, как набирается парующая вода, она добавила из бутылочки пену и соль для ванны, а потом вышла, чтобы сменить рабочую одежду на халат.

Через какое-то время, нежась в горячей воде, полной аромата корицы и апельсина, слушая музыку, которую включила в проигрывателе, Дарина позволила себе подумать о том, что очень долго находилось под запретом.

Зачем она вернулась в родной город?

Ответ казался очевидным, пусть днем она и умолчала об этом в разговоре с Богданом.

У нее умирал отец. Не от какой-то болезни, ни от травмы. Просто медленно угасал, на восемьдесят пятом году жизни. Дарина была поздним ребенком.

Можно было и дальше продолжать работать в Киеве, приезжая домой два-три раза в месяц на выходных. Однако у Дарины больше не существовало родных, кроме мамы и папы. И она хотела как можно больше времени провести с ними теперь, понимая, что осталось совсем немного.

Правда, на один самый первый миг, на долю секунды в кабинете главврача больницы, увидев такие глубокие и пораженные карие глаза Игоря — испугалась, что причина ее полного переезда все же именно в этом.

Хотя, как он верно напомнил ей позже, уже в отделении, именно она поставила крест на их отношениях. Дарина была той, кто ушел, сжигая за собой все мосты, и к тому же, будто для надежности, подорвав обгоревшие остовы динамитом.

Даже сейчас она зажмурилась, пытаясь прогнать всплывшие в памяти белые стены и яркий свет, бьющий в глаза. И чужие тихие разговоры, смутно пробивающиеся в ее растерянное сознание.

Жалела ли Дарина?

Она всегда знала, что на пути к желанной цели чем-то приходиться жертвовать. И тогда цена казалась ей умеренной.