Скандальная история - Браун Сандра

Кэти понравится солнечная кухня и крытая веранда позади дома, которая, несомненно, напомнит ей дом в Моргантауне. В большом затененном деревьями дворике росли азалии. Одну из трех спален на верхнем этаже Джейд предназначила Грэму. Ему понравятся встроенные полки, на которых он сможет разместить свою стереосистему. По телефону она описала ему эту комнату:

— Три огромных окна выходят в палисадник, стенной шкаф намного больше, чем твой. Тебе наверняка понравится твоя комната.

Грэм все еще с неохотой и сомнением относился к необходимости переезда.

— Да, звучит заманчиво. Далеко дом от места стройки?

— Всего в нескольких милях. А почему это тебя интересует?

— Просто так. Диллон сказал, что я могу съездить туда посмотреть.

Она познакомила Грэма с Диллоном в Нью-Йорке, когда сын однажды после школы зашел в ее офис. Потом они встречались только раз, но Грэм часто в разговоре упоминал его имя. До сих пор единственным взрослым мужчиной в ближайшем окружении Грэма был Хэнк. Джейд рассудила, что его преклонение перед Диллоном будет безопасным, если не зайдет далеко. Диллон Берк был необходим для «Текстиля», но как пример для ее слишком впечатлительного сына он едва ли подходил. Еще Джейд опасалась, как бы Диллон не стал относиться к Грэму как к замене своего погибшего сына.

Она знала о Диллоне больше, чем он подозревал. После нее подрядчик — самая влиятельная фигура в работе над проектом. Поэтому за те две недели, что прошли между их встречей в Лос-Анджелесе и его появлением в Нью-Йорке, Джейд воспользовалась имеющимися у GSS связями и основательно изучила его прошлое. Она хотела найти подтверждение тому, что ее интуитивное доверие к нему имеет основание.

Теперь Джейд знала и о его трудном детстве, и о том, что он какое-то время провел в исправительной колонии, и о его учебе в колледже. Она узнала, что в «Пилот Инжениринг» у него был конфликт с управляющим. Трагическая гибель жены и ребенка объясняла его цинизм. От бывших коллег Диллона, которые его еще помнили, ей стало известно, что его считали на редкость способным, но растратившим впустую свой талант.

Заведя разговор о рекомендациях, Джейд лишь хотела проверить его честность. Правдивость Диллона еще раз подтвердила верность ее выбора. У него действительно были причины хорошо работать. Может быть, эти причины были иными, чем у нее, но не менее основательными. Если бы Диллон не приехал в Нью-Йорк, она сама бы отправилась в Лос-Анджелес и уговорила его подписать контракт.

Было решено, что Грэм и Кэти останутся в Нью-Йорке, пока у Грэма не закончится учебный год. Если возможность увидеть Диллона сыграет свою роль, и Грэм будет более спокойно относиться к переезду, то Джейд это устраивало. Однако она не хотела, чтобы Грэм потянулся к Диллону. Она была уверена, что, начав учиться в школе в Пальметто, Грэм обязательно найдет там новых друзей и быстро привыкнет к новой обстановке.

Хотя Грэм вырос рядом с двумя женщинами, он никого не дичился, быстро осваивался в новой обстановке и поначалу не ощущал особой ущербности от отсутствия отца. Ему было четыре, когда он впервые спросил: «Мам, а где мой папа?» Тогда они только что переехали из Моргантауна в Шарлотту, и Джейд устроила его в детский сад. Смышленый и любознательный, он вскоре, конечно, заметил, что у него не хватает одного из родителей: ведь у других детей в детском саду их было двое.

— У тебя нет папы, — осторожно начала объяснять Джейд. — Тебе он не нужен. У тебя есть Кэти и я, а пока твой папа не умер, он был и у тебя. Тебе повезло, что тебя окружает столько любящих людей.

На какое-то время этого объяснения оказалось достаточно. Но после визита Хэнка Грэм опять затеял разговоры на эту тему.

— Хэнк что, мой папа?

— Нет, дорогой. Он просто близкий друг, который любит тебя.

Настойчивость Грэма росла по мере его взросления. Брови сдвигались над переносицей, голубые глаза темнели, и нотки недовольства звучали в голосе, когда он спрашивал:

— Тогда кто же мой отец? Должен же он быть у меня?

— Конечно, есть, но это неважно.

Вышло, что Джейд не права: для семилетнего мальчика иметь отца было очень важно. Избегать объяснений становилось все труднее.

— Ты разошлась с ним? — спрашивал Грэм.

— Нет.

— А может он когда-нибудь приехать, чтобы повидать меня?

— Нет.

— А он любил меня, когда я только родился?

— Его не было тогда с нами. Только я. И я любила тебя, как десять мам, или даже сто!