Трудная дорога к счастью - Герцик Татьяна

Видя, как руки мужчины крепко обхватывают то плечи, то талию партнерши, невольно заскрипел зубами от охватившей его черной ревности. Чтобы сдержаться, провел тыльной стороной ладони по лбу, стремясь с помощью этого обыденного жеста избавиться от тягостного чувства, но не получилось. Когда во время исполнения особо эффектного па Пепеляев, подбросив партнершу в воздух, поймал ее обеими руками и, опуская, прижал к себе всем телом, Глеб осознал, что вполне дозрел до убийства.

Наконец музыка стихла. Костя, по-свойски обхватив спутницу за плечи и чмокнув в нос, повел за столик. По дороге вытащил из кармана клетчатый носовой платок и заботливо промокнул лоб сначала подружке, а уж потом себе. Друзья, дружной гурьбой сидевшие за двумя сдвинутыми столиками и внимательно наблюдавшие за танцем, встретили их бурными аплодисментами и криками: «Браво!» Пара нарочито торжественно раскланялась, одинаковым движением прижав руки к сердцу. Когда аплодисменты стихли, Костя отодвинул для спутницы стул, галантно сел рядом, о чем-то беззаботно говоря.

Зазвучало томное медленное танго. Глеб стремительно соскочил с места, боясь, что его опередят, метнулся к столику менеджера. Завидев босса, тот поднялся ему навстречу, не успев скрыть гримасу разочарования. Никуда не скроешься от вездесущего начальника!..

Компания в немом ожидании уставилась на нежданного визитера. Глеб, даже не пытаясь сделать вид, что рад видеть своего сотрудника, небрежно махнул рукой:

– Добрый вечер, Константин Сергеевич! Уверен, вы здесь не скучаете… – иронично покосился на сконфуженно вспыхнувшую девушку.

Пепеляев не смутился, как ожидал Абрамов, а, напротив, гордо выпятил грудь и принялся важно представлять босса гостям. Когда очередь дошла до его спутницы, Глеб прервал его, не желая выслушивать заведомую ложь:

– Уже знакомы!

И, не давая добавить ни слова, шагнул к девушке, молча протянул руку, подхватил под локоть, выдернул из кресла. С силой сжал предплечье, чтобы не попыталась сбежать, вывел на полупустую площадку для танцев. С каменным выражением лица прижал к себе, небрежно повел под томные звуки мандолины. Костя с другими гостями ошеломленно смотрел, ничего не понимая.

Отойдя от столика на безопасное расстояние, Ольга удрученно воскликнула:

– Что вы себе позволяете?! – Она не могла прийти в себя от его напористости.

Глеб, чуть прищурившись, взглянул ей в глаза, не смог удержать угрюмый взгляд и безотчетно опустил его ниже. Сначала на нежные губы, потом на стройную шейку, на которой лежала тоненькая золотая цепочка, слегка отягощенная золотой капелькой. Горячий взор стал жадным и упрямым. Ему так хотелось наклониться и прижаться губами к влекущей ямочке у основания шеи, что он невольно зажмурил глаза, чтобы избежать опасного соблазна. Хотел ответить пренебрежительно и высокомерно, но слова прозвучали с прорвавшейся сквозь завесу негодования болью:

– Да ничего особенного! Не то, что ты! Ты хоть представляешь себе, что Константин женат? И счастливо, насколько я знаю!

Девушка покраснела и обиделась. Опять он подозревает ее в чем-то постыдном! Что за гадкий тип! Наклеил на нее дурацкий ярлык и не поменяет его, даже если ему сотни свидетелей поклянутся, что она порядочный человек. Понизив голос, чтобы он понял важность сказанного, проговорила:

– Вы что, обо всех людях по себе судите? Конечно, я прекрасно знаю, что Костя женат, я его…

Договорить он не дал, грозно зарычал:

– Не вздумай заявить, что ты его кузина! Все равно не поверю! Родственниц так не обжимают! Да и ты на нем виснешь в открытую!

Ольга возмутилась. Вот ведь навоображал невесть чего, и ее же обвиняет в собственных нелепых фантазиях! Никто из них ни на ком не виснет! И она в самом деле двоюродная сестра Кости! Настоящая, их матери – родные сестры! Захотелось ответить непробиваемому типу так же зло и безапелляционно, чтобы хоть чуть-чуть пробиться сквозь его толстую шкуру.

– Вы себя что, образцом добродетели и порядочности считаете?! И что же тогда вы делали в моем доме? Стихи читали? – Она сверкнула глазами и громче, чем следовало, воскликнула: – И кто вам дал право вмешиваться в мою жизнь и черт-те в чем меня обвинять? Кто вы такой, в конце-то концов?!

Танцующие вокруг пары стали с откровенным интересом оборачиваться в их сторону. Заметив это, девушка замолкла, негодуя на себя за свою несдержанность. Тихо прошипела, стараясь унять бьющее через край негодование: