Безумная страсть - Гамильтон Диана

Что-то внутри Бет задрожало и вспыхнуло. Она взглянула на его чеканный профиль и дрожащим голосом объяснила ему, как проехать, надеясь, что он не догадывается, какие муки заставляет ее испытывать.

Только она направилась по тернистой дороге прочь от своего неудавшегося замужества, как снова появился он, чтобы свести на нет все ее усилия. Внутренне содрогаясь, она спросила его:

— Как ты узнал, где я?

— От Элли, как же еще.

Конечно. Кто же еще мог ему сказать? Элли была ее лучшей подругой со школьных времен, они были близки и после того, как Бет вышла замуж и оставила их агентство. К ней первой должен был обратиться Чарльз.

— Зачем я тебе нужна? — устало спросила она, безнадежно опустив голову на грудь.

Он стрельнул в нее глазами, вызвав в ней приступ тревоги, и ответил угрюмо:

— Неужели ты думаешь, что я так просто отпущу тебя?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Бет откинулась на сиденье и закрыла глаза. Как она могла не подумать об этом? Он ни в коем случае не позволит ей уйти просто так, не позволит ей завладеть инициативой.

Неотъемлемой чертой Чарльза Сэвиджа была решимость, это могло бы быть его вторым именем. Обладая тяжелым характером, он любил все держать под контролем и терпеть не мог отпускать дела на самотек. Ему непременно надо было знать, чем занимается его жена-беглянка и где она находится. Может, ему нужно скорее получить развод? Тогда он должен держать ее в поле зрения и знать наверняка, где она живет.

— Уютно устроилась, — саркастически за метил он, и Бет широко раскрыла глаза. Они остановились посреди двора перед фасадом старой фермы, стены которой оживляли яркие кусты герани.

— Тебе нравится? — как можно непринужденнее спросила она. Как ей ни плохо, но все же не настолько, чтобы демонстрировать ему свои подлинные чувства. — Мне тут так нравится. Я чувствую себя совсем как дома.

Дома. Слова резали ее как бритва. Дом — там, где муж, но ей уже никогда не вернуться туда. Она ничем себя не выдала, напротив, подавив желание заплакать, взглянула ему прямо в глаза, не обращая внимания на то, как в ярости изогнулись его губы.

— Зайдем внутрь, если ты хочешь поговорить. Не думаю, что ты проделал такой путь только ради перемены обстановки.

Она вышла из машины и зашагала через двор впереди него, уговаривая себя оставаться спокойной. Она ждала, что вот сейчас он скажет ей, что хочет развода, хочет быть свободным, чтобы жениться на Занне и жить с ней и своим сыном.

Она бежала от него, но недостаточно быстро и далеко, и он настиг ее, как Немезида. Теперь ей придется все же выслушать его до конца, не пропустив ни слова.

Если бы он знал, как страстно и как долго она любит его, то наверняка пожалел бы ее. Но этого нельзя допустить. Унижение будет для нее последней каплей. Лучше всего для них обоих, если он будет продолжать думать, что это был брак без любви с обеих сторон и она наконец решила оборвать их безликие отношения.

Во дворе и в доме не раздавалось ни звука, он остановился в дверях, закрывая собой солнце, и ледяным тоном спросил ее:

— Вы тут вдвоем? Ты и твой прославленный писатель? Просто идиллия.

— Называй как хочешь, — жестко ответила она. Но что тут еще скажешь? Ведь отрицать его подозрения значило бы лишиться даже того Жалкого оружия, которым она располагала. Не нужно говорить ему, что она спит в том же крыле, что и ее предшественница, пользуется отдельной ванной комнатой, расположенной в надстройке на крыше, а в основном здании появляется только для работы или во время обеда, и ни к чему ему знать, что ей не нужен никакой другой мужчина, кроме него. — Давай пройдем в гостиную, — пригласила она, чтобы заглушить стук собственного сердца. — Уильям еще не проснулся, но я уверена, что при данных обстоятельствах он не стал бы возражать.

Она двинулась к двери, но ее рука словно попала в стальной капкан. Он развернул ее, прижал к себе и сквозь зубы спросил:

— У него была трудная ночь?

— У нас обоих. — Прижаться к нему, ощутить его тепло, напрягшиеся под свитером мускулы было для нее сладкой мукой, ее тело перестало ей подчиняться, у нее не было больше сил для защиты. Она постаралась придать своему взгляду безразличие, чтобы скрыть боль. Заметив, как заходили у него желваки, она ощутила легкий триумф: он ревновал!

Но чувство победы тут же исчезло. Он ведь его жена, его собственность. Он женился и жил с ней, и она в течение трех коротки месяцев носила его ребенка. С тех пор больше не занимался с ней любовью — это не имело смысла, так как шансов, что она снова забеременеет, было крайне мало. Но все же он продолжал считать ее своей, его мужское «я» не могло смириться, что она будет делить постель с другим мужчиной.