В объятиях босса - Грейс Кэрол

— Так и случилось?

— Конечно, нет. Любой психолог или даже просто человек с мозгами сказал бы им это. Ребенок накладывает на брак дополнительную нагрузку, даже хороший ребенок, а их таким не был. Но они бы никого не послушали. Они думали, что все правильно решили.

— Значит, они все-таки развелись?

— Нет, продолжали жить вместе ради ребенка. По крайней мере они всегда так отвечали, когда их спрашивали. И только когда ребенок поступил в колледж, они вздохнули свободно. Теперь, когда девочка выросла, они могли расстаться и жить каждый своей жизнью. Родители сделали то, что должны были сделать много лет назад. Представляешь, сколько времени они потеряли.

— Я вижу, куда ты клонишь, Клаудия, но эти люди не мы.

— Нет, это мои родители.

— Ты что, жалеешь, что вообще родилась?

— Конечно, нет. Я хочу сказать, что жениться только из-за ребенка не стоит. Какими бы ни были твои намерения. Ты совершенно определенно говорил, что женитьба не входит в твои планы. Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. — Клаудия была рада, что ложь так естественно сорвалась с языка. Она и дальше могла так же свободно лгать, чтобы заставить Джо выбросить из головы эту идиотскую мысль. У них все равно ничего не получится. Он никогда не забудет, почему женился на ней, и со временем начнет упрекать ее за то, что она лишила его свободы. Как долго они смогут прожить вместе? До тех пор, пока ребенок не поступит в колледж? А что потом? Она ясно представляла себе их будущее. Почему он не думает об этом? — По крайней мере мои родители когда-то любили друг друга. А у нас с тобой только общий ребенок, и все.

— У нас с тобой? — сказал он. — Я скажу тебе. Мы нравимся друг другу. Мы уважаем друг друга. Мы знаем друг друга. Даже мелкие недостатки и слабости обоих знаем. Ты, например, обижаешься по мелочам. А я временами бываю беззаботен, не обращаю внимания на мелочи в погоне за большим. И нам хорошо вместе.

Этого недостаточно, — печально сказала она. Все было бы хорошо, если б она просто любила его со всеми недостатками и слабостями. Но жить с ним, имея ребенка, любить, не получая взамен его любви? — Нет, — сказала она. — Я ценю твое предложение, знаю, что ты хочешь как лучше. Понимаю, что глажу тебя против шерсти, но ответ — нет.

— Хорошо, — сказал он. — Оставим пока эту тему.

Она удивленно посмотрела на него. Чтобы Джо Каллауэй так легко сдался? Невозможно. Он не терпит поражений. То, что она его отвергла, должно было сделать его только упрямей. Так было всегда и во всем. Он всегда добивался своего и никогда не отступал. Но на этот раз ему придется отступить. На этот раз она переупрямит его. Потому что слишком многое может потерять. Свою независимость, самоуважение, все.

Они медленно вернулись в офис, каждый погруженный в свои мысли. Она верила… надеялась, что он трезво взглянет на ситуацию и откажется от своего предложения. Если Джо считает, что она может передумать, то он глубоко ошибается.

У входа он остановился, провел пальцем по ее щеке. Клаудия тут же почувствовала слабость в коленях. Но в душе слабости не было. И не будет. Никогда.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил он.

От его прикосновения температура поднялась не меньше чем на 10 градусов. Лучше б он был резок и груб и отказался иметь что-либо общее с ней или с ребенком. Так было бы гораздо легче.

— Со мной все в порядке, — сказала она, гордясь своим спокойствием. — Извини за сцену. Даже не представляю, как я всем объясню, что произошло.

— Я сам все сделаю, — ответил он.

Она знала, что так и будет. Он не только всем все объяснил, но и заказал ей ланч прямо в кабинет. Это был сэндвич с индейкой с салатом и помидором, а также салат из шпината. К этому времени она так проголодалась, что съела все до последней крошки.

В четыре часа он вызвал ее в свой кабинет. Она взяла с собой блокнот и папку с бумагами. По привычке Клаудия села на диван, потом вспомнила рождественскую ночь и то, что произошло на этом диване, после того как они закрыли дверь. При этом воспоминании ее лицо залил жаркий румянец. Теперь ей приходится за это расплачиваться. И ему тоже.

Стоя в кабинете, она чувствовала себя зверем, загнанным в клетку. Сможет ли она когда-нибудь забыть это?

— Сядь, — сказал Джо.

Она опустилась на диван.

— Я хотела поговорить о кандидатурах на мое место, — сказала она.

— А я о другом.

Она затаила дыхание. Только не о женитьбе. Она не может обсуждать это дважды в день. У нее нет на это сил.