Курортный роман - Герцик Татьяна

По молодости и наивности Даша много раз пыталась найти со свекровью общий язык, но, в кровь побившись о ее железный норов, оставила зряшные попытки. Была с ней вежлива и выдержанна, в пререкания никогда не вступала, молча выслушивала бесконечные вздорные обвинения и никогда никому не жаловалась.

Свекровь считала ее глуповатой мямлей и своего мнения от многочисленных знакомых не скрывала. Правда, у жителей поселка было свое мнение, но властолюбивой и не терпящей противоречий Нине Андреевне мало кто решался возражать. А тех, кто возражал, она просто не слушала, считая, что они такие же дуралеи, как ее постылая невестка.

Первые два года Валерий, поостыв после свадьбы, довольно снисходительно относился к своей милой и ласковой жене, но потом попривык и начал походя ее обижать. А что? Она ведь всегда под боком и никуда не денется, как бы ей ни нахамить. Под бесконечные материнские причитания о его погубленной жизни поверил в них и стал усиленно третировать жену, получая от этого какое-то извращенное удовольствие.

Даша терпела молча, как многие женщины в русских селеньях. А что бы изменили пустые разговоры? Не бьет, и то хорошо. Деваться ей с малышкой на руках было некуда. Если бы она была одна, не задумываясь бросила бы такую жизнь, уехала в город, нашла бы работу. Как-нибудь прожила бы.

На следующий день Даша привычно поднялась в шесть часов, приготовила обильный завтрак, а заодно и обед, чтобы свекровь не осталась голодной. В полвосьмого отвела дочку в садик и убежала на работу.

Переодевшись в отглаженный белый халат, убрала волосы под шапочку и приступила к привычным обязанностям. С начала смены прошло уже изрядно, когда в комнату, умудрившись зацепиться карманом за ручку двери, влетела высоченная запыхавшаяся особа с огнедышащим румянцем на щеках. С пыхтеньем отцепившись от коварной двери, она высоко подняла руки, будто благоразумно решила сдаться окружившей ее вражеской армии, и быстро выпалила:

– Опоздала, знаю, жутко виновата! Но, поскольку мне повезло не попасться на глаза начальства, будем считать, что пришла я вовремя!

Даша многозначительно взглянула на часы. С начала смены прошел почти час. Снисходительно пожала плечами, ничуть не удивившись. С Верой всегда так. Марья Ивановна, постовая медсестра, мирно сидящая за письменным столом и разбиравшая в историях болезней каракули лечащих врачей, тоже с привычным скептицизмом посмотрела на девушку.

– Проспала, что ли?

Та, уже скинув пальто и сапоги, судорожно натягивала халат, не попадая от беспокойства рукой в узкий рукав.

– Ну вот, всегда так! Когда спешишь, никогда ничего путем не получается! – пропыхтела себе под нос, не спеша отвечать.

Наконец, подавив бунт собственной одежды, напялила набекрень белую шапочку, отчего стала похожа на напроказившего поваренка, и повернулась к коллегам.

С пафосом пожаловалась:

– Если бы я проспала, то была бы даже довольна. Но ничего подобного – я шлепнулась в грязную лужу! На глазах у доброй половины поселка! Еще ладно, что недалеко от дома!

Даша сочувственно посмотрела на подругу. Та закатила глаза и с надрывом продолжала:

– Куртка – в грязи! Джинсы – в грязи! В сапогах – вода! Пришлось топать обратно домой да еще застирывать, чтобы не испортить вещи! А потом галопом бежать на работу, хотя всё равно опаздывала! Так боялась, что кто-нибудь из начальства навстречу попадет, до сих пор руки трясутся.

Она обессиленно рухнула на заскрипевшее от ее тяжести кресло и в изнеможении раскинула по сторонам руки и ноги, напоминая тряпичную куклу огромных размеров.

Женщины переглянулись. С коллегой постоянно случались нелепые катаклизмы местного значения. Это стало уже настолько привычным, что никого не удивляло. Она просто притягивала неприятности любого рода. Хотя, справедливости ради, довольно успешно из них выкарабкивалась. Говорила, что ее ангел-хранитель старается за троих.

Хотя Вера была очень симпатичной девушкой, парни усиленно ее избегали, причем не столько из-за высокого роста, сколько из-за чересчур острого язычка. А ведь ей так же, как и Даше, двадцать пять! По их деревенским понятиям, старая дева-переросток. А она еще ни в кого не была влюблена.

Вера отлежалась и продолжила признания:

– А вообще-то я шлепнулась из-за Петьки Сидорова. – Она привстала и погрозила невидимому противнику крепко сжатым весьма мощным кулаком. – Вот скотина – едет на своем драндулете, а я иду, а он едет. Ну и пришлось прыгать в сторону в последний момент, а там оказался лед под слоем грязи.