Свадьба - Стил Даниэла

— Вроде того. — Сэм пожала плечами, и вдруг у нее в глазах заблестели слезы. — Но не совсем так.

— Тогда что случилось? — Аллегра решила немного подтолкнуть сестру к разговору. Официант принес капуччино. Еда была восхитительная, но Сэм к ней почти не притронулась. — Ну же, Сэм, выкладывай все начистоту. Тебе наверняка станет легче, если ты со мной поделишься. Может, все еще не так страшно, как тебе кажется.

Но Сэм вдруг уронила голову на руки и тихо заплакала.

Аллегра погладила младшую сестру по плечу.

— Ну-ну, малышка, не плачь, расскажи, что случилось, — сказала она тихо. Но когда Сэм подняла голову, Аллегра прочла в ее взгляде беспросветное отчаяние. — Сэм, пожалуйста…

— Я беременна, — сдавленно прошептала Саманта. — У меня будет ребенок.

Аллегра молча смотрела на плачущую сестру, не зная, что сказать, обняла ее.

— Ох, дорогая… Господи… как же это получилось? Кто же это?.. — Аллегра спросила так, будто кто-то сделал ее сестру беременной, а она сама в этом не участвовала. Аллегра не слышала, чтобы у Саманты появился постоянный парень, во всяком случае, его имя не упоминалось.

— Это сделала я. — Сэм приняла всю вину за случившееся на себя. Она подняла голову и отбросила блестящие платиновые волосы назад. Вид у нее был какой-то потерянный, даже жалкий.

— Но ты же была не одна, — возразила Аллегра, — если только это не было непорочным зачатием. Кто отец ребенка?

«Не просто мальчик, а отец ребенка. Мать. Господи, и это говорится о семнадцатилетней девочке! — мелькнула у нее мысль. — Неужели у Сэм будет ребенок, живое существо, маленький человечек?»

— Это не имеет значения, — буркнула Сэм.

— Еще как имеет! Это кто-нибудь из школы?

Еще не зная отца ребенка, Аллегра уже готова была оторвать ему голову, но ради Сэм ей нужно было сохранять хотя бы видимость спокойствия, как ни трудно это было. Сердце ее колотилось, мысли путались.

Сэм вместо ответа только покачала головой.

— Ну ладно, Сэм, не молчи, кто он?

— Если я тебе скажу, пообещай, что не станешь ничего предпринимать по этому поводу.

— Он тебя изнасиловал? — спросила Аллегра свистящим шепотом.

Сэм снова замотала головой:

— Нет, я сама во всем виновата. Я пошла на это добровольно, он меня так поразил… он был такой… я думала… в общем, не знаю. — Из глаз Сэм снова хлынули слезы. — Наверное, мне просто льстило его внимание. Ему тридцать лет, он такой взрослый, такой искушенный…

Семнадцатилетняя девчонка и тридцатилетний мужчина? Уж он-то должен был соображать, что к чему! Судя по всему, ему даже не хватило порядочности подумать о предохранении. Аллегру переполняли сочувствие к сестре и злость на незнакомого ей безответственного мерзавца.

— Ты была девственницей?

Сэм отрицательно покачала головой, не вдаваясь в подробности. Саманте почти восемнадцать, и, очевидно, у нее уже были с кем-то серьезные отношения. Аллегра не стала углубляться, ее куда больше волновало настоящее, чем прошлое.

— Где ты с ним познакомилась?

— Я участвовала в съемках, а он был фотографом, — сокрушенно проговорила Сэм. — Он француз, из самого Парижа, мне показалось, что это очень круто. Он был очень красивый и обращался со мной как со взрослой женщиной…

— Ты ему еще не сказала?

У Аллегры уже чесались руки от желания задушить этого подонка. Если его не депортируют из страны, пусть считает, что легко отделался, он вполне мог бы угодить в тюрьму за совращение малолетних. Можно себе представить, как разъярится отец! Но Сэм — в который раз за последние полчаса — снова покачала головой:

— Я не хочу ему сообщать, но на всякий случай позвонила в агентство, через которое он приезжал, и мне сказали, что он, кажется, в Японии, а может, еще где-то. Он работал у них совсем недолго. Они его даже не знают толком, ему просто нужно было собрать портфолио перед поездкой в Токио. Никто не знает, как с ним связаться. Но это и не важно, потому что я не хочу больше с ним встречаться. Он нормальный парень, но под конец повел себя как идиот, стал мне предлагать наркотики; я, конечно, отказалась, тогда он назвал меня малявкой. — А в результате у нее у самой скоро будет малявка. — Его зовут Жан-Люк, а фамилию никто не знает.

— Господи Иисусе! — Аллегра была в такой ярости, что готова была ругаться последними словами. — Как они только там работают, в этом своем агентстве! Принимают человека на работу и не знают его фамилии! Да их тоже всех надо упрятать за решетку за совращение несовершеннолетних!