Солнечное настроение (сборник) - Волчок Ирина

Наивная детская сказка, трепет внука подействовали и на Николая Сергеевича, у него защипало в глазах от неожиданного умиления. «Это, наверное, старческое», – подумал Николай Сергеевич. Но и при этом не испытал досады или сожаления. Он не считал потерянным временем обучение маленького внука буквам и числам. Следовательно, и простых, элементарных чувств, вызванных страданиями фольклорных персонажей, можно не стыдиться.

– Дальше, дедушка! Дальше! – нетерпеливо потребовал Николенька.

– «Ведьма ищет козленочка, не может найти и посылает слугу: “Найди козленка, приведи ко мне!” Пошел слуга на реку и видит: по берегу бегает козленочек и жалобнехонько зовет: “Аленушка, сестрица моя! Выплынь, выплынь на бережок. Костры горят высокие, котлы кипят чугунные, ножи точат булатные, хотят меня зарезати!” А из реки ему отвечают: “Ах, братец мой Иванушка! Тяжел камень на дно тянет, шелкова трава ноги спутала, желты пески на груди легли”. Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке».

– Молодец! Хороший! – пробормотал Николенька. – Я бы тоже… читай дальше.

– «Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелковые и вытащили Аленушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули ее в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Аленушка ожила и стала краше, чем была. А козленочек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой. Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле».

Николай Сергеевич закрыл книгу. Он был уверен, что Николенька сейчас скажет что-нибудь вроде того, что козленочек мог бы и раньше догадаться перекинуться через голову. И самому Николаю Сергеевичу финал сказки казался несколько скомканным. Но Николенька выдал неожиданное:

– Дедушка! Ведь получается, что самый главный хороший человек в этой сказке – слуга? Если бы он купцу не сказал, то ведьма бы сварила козленочка и съела, так?

– Так, мой хороший! – Николай Сергеевич обнял внука и поцеловал в макушку.

Ведь это какая логика! В пять лет малыш точно (и нетривиально, добавим!) проанализировал причинно-следственные связи и нашел скрытый узел!

Талантливейший ребенок!

Ах, как хотелось Николаю Сергеевичу, склонному к сентиментальности, осыпать внука, как, бывало, маленькую дочь, поцелуями! Личико и ручки целовать! Но он понимал неуместность подобного обращения с мальчиком и ограничился еще одним поцелуем в макушку.

В комнату заглянул Павел:

– Девять часов. Я подожду Ирину, а вы, Николай Сергеевич? С Николенькой будете ужинать?

Николай Сергеевич хотел бы отдохнуть несколько минут, посмотреть новости по телевизору. Но тон, каким Павел задал вопрос, подсказывал, что зять не торопится уделить внимание сыну.

– Покормлю Николеньку и уложу, – ответил Николай Сергеевич. – Что же Ирочки долго нет? И эпидемия гриппа еще не началась. Ах да! – вспомнил он. – Изольда Гавриловна! Ирочка сказала по телефону, что купирует тяжелый приступ стенокардии у какой-то пациентки.

– Конечно… купирует.

Николай Сергеевич поразился усмешке, недоброму выражению лица зятя. И следующие слова Павла не понравились Николаю Сергеевичу:

– Выйду, встречу ее.

Павел назвал Ирочку «ее», как чужую неприятную особу. Вероятно, между дочерью и зятем пробежала черная кошка. Но в силах ли, да и вправе ли Николай Сергеевич вмешиваться в отношения взрослых детей? Лучше сделать вид, что ничего не замечает, и уделять внимание главной и ненаглядной личности – внуку Николеньке.

2

Павел считал, что он не ревнив – жену не терзает, домыслов не строит. Ирина посмеивалась: конечно, не Оттело, еще ни разу не душил. Но сегодня случилось событие, которое не выходило у Павла из головы.

Приятель и коллега Данила в документах, которые они готовили в арбитражный суд, случайно пропустил одну страницу. Если бы Павел не проверил в последний момент, был бы скандал и куча неприятностей.

– Эх ты, кулема! – попенял Павел другу. Ответная реакция Данилы была очень странной. Он вздрогнул как от пощечины, скривился мучительно, точно плакать собирался, развернулся и ушел. В чем дело? Откуда сия ранимость? Они и покрепче выражения друг другу отпускали. Да и не случилось ничего страшного, вовремя спохватились.

И все-таки в столовой, когда обедали, Павел решил извиниться:

– Если ты обиделся, прости.

– От меня Лена ушла, – сказал Данила, продолжая монотонно хлебать суп.

– Куда ушла? – не понял Павел.