Рай — Техас! - Филлипс Сьюзен Элизабет

Бобби Том подошел к микрофону, и, прослушав несколько его фраз, Грейси с удивлением обнаружила, что никогда еще не видела его таким забавным и остроумным. Он говорил и жестикулировал как настоящий актер-комик, он вышучивал слабые стороны своих партнеров по гольфу и откровенно хохотал над своей никудышной игрой. Его гипертрофированное самолюбие, похоже, было спрятано далеко в карман. Глаза Бобби Тома возбужденно светились, а его улыбка, по всем законам справедливости, должна была бы принадлежать фотомодели, рекламирующей зубную пасту, а вовсе не профессиональному экс-футболисту высшей лиги. По всему было видно, что если кто-то где-то здесь и страдает, то это явно не он.

Закончив церемонию награждения чемпионов под одобрительный гул зрителей, он не отошел от микрофона, как предполагала Грейси, а совершенно неожиданно посмотрел прямо на нее:

— Перед тем как мы опять ринемся на танцульки, мои добрые друзья, я должен сделать еще одно заявление…

Струйка холодного пота скатилась по ее спине.

— Некоторые из вас, а возможно, и все присутствующие, без сомнения, слышали, что мы с Грейси расторгли нашу помолвку, и все вы, конечно, видите, что она очень рассержена на меня.

Он вновь подарил собравшимся одну из своих ослепительных улыбок, которая явственно показывала, что сердиться на него может только идиот.

Замолчи, Бобби Том, мысленно умоляла она. Замолчи сию же минуту. Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Разве можно во всеуслышание говорить о таких вещах?

— Послушать одних — мы с Грейси вообще никогда не были помолвлены; послушать других — мы никогда не были знакомы и в связи с этим разошлись навсегда. Но так это или не так, дорогие друзья, нам не стоит сейчас в этом разбираться. Теперь подошел тот самый момент, когда нужно проделать все принародно и правильно. — Он повернулся к мэру Теларозы: — Поднеси-ка, Лютер, эту леди сюда, потому что она все еще злится и вряд ли сама соизволит подойти ко мне.

Что ты наделал, Бобби Том? Я никогда, слышишь, никогда не прощу тебе этого.

Лютер Бейнз весело рассмеялся и вытолкнул Грейси вперед. Она растерянно посмотрела вниз, в толпу — на Терри Джо, на Натали, на Сузи, ожидая, что кто-нибудь из них придет ей на помощь, но они только широко улыбались и, казалось, совсем не замечали, в каком состоянии она находится. Друзья Бобби Тома откровенно посмеивались и обменивались между собой негромкими репликами.

Бобби Том крепко обхватил рукой талию Грейси и с очаровательной улыбкой поглядел на ее бледное лицо,

— Милая Грейси, прямо здесь, перед Богом, перед своими земляками и прочими акулами спортивного мира, которые приходятся мне друзьями, я прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой. — Он положил ладонь на микрофон и наклонился к ее уху. — Я люблю тебя, малыш, и будь уверена, это все по-настоящему и бесповоротно.

Сильная судорога прошла по ее телу. Она никогда не представляла себе, что что-нибудь в этой жизни сможет ранить ее так сильно. Толпа смеялась и хлопала. Тут собрались люди, на глазах которых он рос, и друзья, плечом к плечу с которыми он одерживал на футбольных полях дорогие ему победы, и, конечно же, он не мог допустить, чтобы кто-либо из них мог когда-нибудь где-нибудь сказать, что видел его проигравшим. Ложь легко давалась ему, он пускал слова на ветер, абсолютно не задумываясь о последствиях, и сейчас лжет, чтобы поддержать свой пошатнувшийся авторитет несокрушимого космического ковбоя.

Ее приглушенные слова предназначались только для его ушей:

— Я не могу выйти за тебя замуж, Бобби Том. Я полагаю, что достойна лучшей участи.

Только когда ее голос вернулся к ней, отраженный верхушками раскидистых деревьев, она поняла, что он убрал руку с микрофона за секунду до того, как она заговорила. Смех аудитории внезапно смолк. Послышалось несколько нервных смешков, а потом наступила мертвая тишина.

Лицо Бобби Тома побелело. Потрясенная, она смотрела в его глаза. Она не хотела его оскорбить, но роковые слова были сказаны, и уже никакая сила не могла бы вернуть их.

Она ожидала, что он придумает сейчас какую-нибудь остроту, чтобы разрядить обстановку, но Бобби Том молчал.

— Мне очень жаль, Бобби Том. — Она повернулась и сбежала с импровизированной сцены.

Пробираясь через безмолвную толпу, она надеялась услышать за спиной его протяжный голос, его внушающий оптимизм заразительный смех, усиленный микрофоном, на радость толпе земляков. В уме ее даже складывались слова, которые он мог бросить ей вслед.