Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел

Центр Трули мог похвастаться двумя бакалейными магазинами, тремя ресторанами, четырьмя барами и одним недавно установленным светофором. Ресторан для автомобилистов пять лет простоял закрытым из-за отсутствия посетителей, а один из двух имеющихся в городе салонов красоты – салон «Глория» – закрылся месяц назад ввиду неожиданной кончины Глории. Крупная женщина весом в три сотни фунтов умерла от сердечного приступа, когда делала укладку миссис Хиллард. Из-за этого бедной миссис Хиллард до сих пор снятся кошмары.

Старое здание суда стояло рядом с полицейским участком и конторой лесничества. За души прихожан боролись три церкви: мормонов, католическая и второго пришествия Христа. Рядом со зданием, в котором располагались и начальная школа, и средняя, построили новую больницу. Однако самое солидное предприятие в городе – бар Морта – располагалось в старой части города, на Мэйн-стрит, между скобяной лавкой и рестораном «Панда».

Бар Морта был не просто местом, где можно было напиться. Это было особое заведение. Бар славился не только пивом, но и коллекцией оленьих рогов. Рога разных видов оленей, лосей украшали стену над баром, а их, в свою очередь, украшали женские трусики. Бикини, стринги, танга всех цветов и фасонов, подписанные пьяными дарительницами. Несколько лет назад хозяин бара повесил рядом с лосиными рогами рога антилопы, но ни одна уважающая себя женщина, ни в трезвом уме, ни по пьяни, не пожелала, чтобы ее трусики свисали с рогов этого недоразумения. Поэтому эту голову скоро убрали в бильярдную комнату.

Делейни никогда не была в баре Морта, десять лет назад она была слишком мала для этого. И вот теперь, сидя в кабинке в глубине зала и потягивая «Маргариту», она с интересом разглядывала заведение. Если не считать стены над баром, все здесь было так же, как и в сотнях других баров в сотне других маленьких городков: приглушенное освещение, несмолкающая музыка из музыкального автомата, запах табака и пива, прочно пропитавший все кругом. Сюда не наряжались, и Делейни в джинсах и футболке чувствовала себя вполне непринужденно.

– А ты когда-нибудь жертвовала свои трусы? – спросила она Лайзу.

Старые подруги сидели друг против друга в голубой виниловой кабинке. Хватило нескольких минут, чтобы они разговорились и почувствовали себя так, будто и не расставались вовсе.

– Не помню такого.

Зеленые глаза Лайзы искрились смехом. Когда-то давно, еще в четвертом классе, Делейни привлекла в Лайзе именно легкость, с которой та могла рассмеяться. Лайза была удивительно беззаботной, свои темные волосы она носила собранными в тощий хвостик; Делейни держалась более скованно, ее светлые волосы были всегда идеально завиты. Душа Лайзы была свободна, душа Делейни рвалась на свободу. Они любили одну и ту же музыку, одни и те же фильмы и во многом словно дополняли друг друга.

Окончив среднюю школу, Лайза выучилась на дизайнера интерьеров, получила диплом. Она восемь лет прожила в Буазе, работая в дизайнерской фирме, где выполняла важную работу, но все заслуги доставались другим. Два года назад Лайза уволилась и вернулась в Трули. Благодаря компьютерам и Интернету теперь она весьма активно работала дизайнером, не выходя из дома.

Делейни посмотрела в хорошенькое лицо подруги. Сейчас, как и раньше, волосы Лайзы были схвачены в хвостик. Лайза была умной и привлекательной, но волосы все-таки были лучше у Делейни. Если бы Делейни задержалась в городе подольше, она бы занялась ее прической – подстригла бы волосы так, чтобы подчеркнуть красивые глаза, ну и, может быть, осветлила бы несколько прядей возле лица.

– Твоя мать сказала, что ты художник по макияжу в Скоттсдейле и что среди твоих клиентов есть знаменитости.

Делейни не удивляло, что мать попыталась приукрасить действительность. Гвен ненавидела работу дочери, возможно, потому, что она напоминала ей о жизни до Генри – жизни, о которой Делейни не разрешалось говорить, жизни, в которой Гвен делала прически танцовщицам в Лас-Вегасе. Но Делейни была совсем иной, чем ее мать. Ей нравилось работать в салоне. У нее ушло несколько лет на то, чтобы найти свою нишу. Ей нравился и запах, и собственные ощущения от использования средств «Пол Митчелл», нравилось получать благодарности от довольных клиентов. Важно было и то, что она стала настоящим мастером своего дела.

– Я работаю в Скоттсдейле, но живу в Финиксе. – Делейни слизнула соль с верхней губы. – Мне нравится моя работа, хотя мама ее стыдится. Можно подумать, я проститутка. Я не делаю макияж актерам, но однажды мне действительно довелось подстригать Эда Макмаона.