Ловушка для мужа - Голдсмит Оливия

В небе зажглась первая звезда – единственный источник света в сгущающейся темноте, если не считать искусственного освещения в центре двора. Они направились к отливавшему серебром лазурному зеркалу бассейна.

Боб стоял на краю, не отрываясь глядя на затонувшую машину. Гладкий, со стальным блеском корпус автомобиля на этот раз показался Сильвии похожим на труп акулы.

– Ты уверена, что не теряла управления? Может быть, что-то отказало?

– Нет, – ответила она и подумала, что если что-то и отказало, то в ней самой.

– Но какой все-таки странный случай!

– Боб, это была не случайность…

Она уже приготовилась открыть душу, выплеснуть все, что ее мучило: противоречивые чувства, обида на его равнодушие, потребность во внимании, – но тут Боб заговорил снова:

– Мне кажется, я понимаю тебя…

– Правда? – Она с трудом верила своим ушам. Неужели каким-то невероятным образом смысл ее безрассудного поступка дошел до него? – Ты действительно меня понимаешь?

– Можешь не сомневаться.

Она почувствовала непередаваемое облегчение, а Боб тем временем продолжал:

– В последние месяцы тебе пришлось испытать слишком много нервных нагрузок. Близнецы уехали, потом эти хлопоты с днем рождения… Вот ты и не выдержала. По-моему, есть смысл обратиться к врачу.

– К врачу? – эхом повторила Сильвия. – К психиатру, ты хочешь сказать?

– Не обязательно к психиатру, если ты не чувствуешь в этом необходимости. Но ты немного подавлена, тебе трудно привыкнуть к изменениям в жизни. Может быть, тебе необходим курс гормональной терапии. Наверное, стоит посоветоваться с Джоном и пройти обследование.

– Ты что, снова потихоньку смотришь медицинские передачи? – невесело усмехнулась Сильвия, пытаясь справиться с разочарованием. – За мои гормоны можешь не волноваться. Дело совсем не в этом. Просто мы с тобой стали меньше понимать друг друга – если не перестали совсем. Вот о чем надо беспокоиться.

Боб пожал плечами и снова перевел взгляд на бассейн:

– Интересно, Розали это уже видела? Боюсь, завтра за завтраком всей округе будет о чем поговорить.

– Какая мне разница, кто и что скажет! – упрямо возразила Сильвия. – Мне важно, о чем говорим мы – или не говорим, так будет вернее.

Боб обернулся и взял ее за плечи. Его руки были слишком сильными и теплыми, и все-таки она нервно поежилась.

– Слушай, мы поговорим, о чем тебе хочется, – его бархатистый голос так гармонировал с нежной мягкостью ночи, – но сейчас мне некогда. Я должен ехать на собрание. Завтра за ужином мы все обсудим, обещаю. Это ведь твой день рождения, а значит, вечер полностью принадлежит тебе. – Он взял ее за локоть и отвел от края бассейна. – О машине я позабочусь, не волнуйся. Ничего страшного, если она пробудет там до завтра. – Он помолчал. – И все же, Сильвия, сходи к врачу, вреда не будет.

Боб провел ее по дорожке, открыл решетчатую дверь и помог ей подняться по ступенькам, как будто она была инвалидом. Сильвия хотела что-то сказать, может быть – остановить его, но не могла найти слов.

– А теперь мне надо идти, – повторил Боб. – И не беспокойся, мы обязательно с тобой поговорим.

Сильвия смотрела ему вслед через решетку и чувствовала себя такой же отвергнутой, как Розали. Очевидно, его ждали дела куда более важные и значительные, чем разговор с ней… Ну что же, она не станет больше напрашиваться. Сильвия твердо пообещала себе это. Ее рука обреченно скользнула по решетке и бессильно упала. Она отошла от двери и в резком, равнодушном свете, заливавшем кухню, машинально убрала со стола свой так и оставшийся нетронутым ужин.

5

Боб Шиффер проехал по Лонгворт-авеню и оказался у станции технического обслуживания и продажи «БМВ» Крэндела. День выдался чудесный, но у Боба на душе было неспокойно, если не сказать – отвратительно. Как долго все это может продолжаться? Сильвия становится все более раздражительной, хотя и не похоже, что она о чем-то догадывается…

Проезжая к специально выделенному для его машины месту, Боб увидел, как Роджер из отдела ремонта помахал ему рукой. Машина, мягко урча, остановилась. Боб выключил зажигание и нежно погладил приборную доску:

– Ты прелестна, Малютка!

Сильвия как-то услышала эту фразу, и так родилось прозвище машины – Прелестная Малютка. Боб аккуратно прикрыл дверцу и опустил навес, который он собственноручно установил. Если ему приходилось оставлять машину на солнце здесь, на стоянке, чтобы его сокровище не пострадало от дождя и солнца.