От сердца к сердцу - Стоун Кэтрин

– Вы замечательно выглядите.

– У меня не совсем официальный вид. Я уже было переоделась, готовясь к интервью, как вдруг один из моих коллег занялся сложным случаем и попросил меня не уходить, опасаясь осложнений. Я, знаете ли, всегда должна быть к этому готова. – Помолчав, она сделала вид, что смущена, хотя на самом деле бросала ему вызов, и добавила: – О, кажется, я сказала «случай»?

– Да, – кивнул Джеффри.

– Это медицинский термин, употребляемый журналистами.

Синие глаза Дайаны улыбнулись, но было в них еще что-то – некоторое раздражение и нетерпение, хорошо скрываемые под внешним спокойствием. Эта женщина была сложным человеком – как и он.

– Возможно. Расскажите же мне. Обучите меня, доктор Шеферд.

– Сложилось мнение, что слово «случай» обезличивает больного, и он поэтому не получает достаточного внимания со стороны врача. Однако если я назову вас случаем или даже очень серьезным случаем… – ее синие глаза озорно блеснули, – или просто Джеффри, то это будет означать лишь то, что вам гарантировано наибольшее внимание с моей стороны.

– Может, вы просто отличаетесь от других врачей.

– Я знаю, что не отличаюсь, – горячо проговорила Дайана. Но потом улыбнулась и добавила более ровным тоном: – Впрочем, поносить средства массовой информации ничуть не лучше, чем медицину, поэтому моей мини-лекции конец…

Джеффри чувствовал: она что-то недоговаривает.

– Ну уж поскольку я занесла топор, а вы, кажется, не слишком обиделись… – Она склонила голову набок, ожидая от журналиста подтверждения своим словам.

– Пока я не очень испугался, но непременно сообщу вам, когда почувствую, что стальное лезвие рвет меня на части.

– О’кей. Так вот, к вопросу об обезличивании. Средства массовой информации подняли шум вокруг одного случая – я имею в виду советского посла. Я уже полгода вшиваю людям – самым простым, между прочим, – новые сердца. Но лишь когда моим пациентом стала очень важная персона, моей работой заинтересовался самый популярный в стране телеведущий. Так вот, вы, журналисты, начисто забыли о самом после, сделав его символом разрядки международной напряженности.

– Это очень долгая история, – спокойно пробормотал Джеффри.

Разумеется, Дайана была права. Журналист немало думал об этом и раньше, это тревожило его, и он пытался исправить положение. Джеффри было отлично известно, что часто чувства пострадавших и их семей приносились в жертву чисто журналистскому материалу и что картинка – цветная! – мертвых, нередко искалеченных тел еще долго после происшествия появляется на телеэкране.

– Да, но суть-то в том, что посол – пятидесятишестилетний мужчина, как и тот машинист его возраста, которого я оперировала на прошлой неделе, очень скоро умрет, если не получит нового сердца. Может быть, хирургия и играет важную роль в американо-советских отношениях, но данная операция для посла – дело жизни и смерти. Не исключено, что завтра отношения между Москвой и Вашингтоном станут более теплыми. Но меня, да и посла, пожалуй, тоже больше всего волнует, сможет ли он послезавтра увидеть своих внуков.

– Что мне остается сказать? – спросил Джеффри у сапфировых глаз. – Вы уловили самую суть, доктор.

– Благодарю вас… ведущий, – улыбнулась Дайана. – Итак, что бы вы хотели узнать о завтрашней операции? У меня есть модель искусственного сердца, множество данных, всяческие брошюрки, видеоматериалы. Вы можете взять все, включая и модель сердца, если оно понадобится вам для передачи. Правда, сердце вы должны вернуть.

– Разумеется. Это было бы отлично, – отозвался Джеффри.

– Хорошо. – Закрыв дверь кабинета, Дайана подошла к огромному овальному столу, стоявшему у застекленной стены, за которой открывался восхитительный вид на Манхэттен.

Полюбовавшись великолепной панорамой города, Джеффри опустил глаза, и все его внимание переключилось на искусственную модель сердца – на «сердце Шеферд».

Замерев, смотрел он на изобретение, которое на десятилетия обогнало свое время. «Сердце Шеферд» было таким холодным и стерильным. Каким же еще оно могло быть? Похоже на нарисованное сердечко – привет от Дайаны на Валентинов день всему миру. Когда сердце из прозрачного пластика наполнится кровью, оно, конечно же, станет алым. Джеффри заметил, что проволочки, соединяющие сердце с маленькими коробочками – источником питания и крохотным компьютером – были голубой и красной – небольшая уступка природе, проволочки цвета артерий и вен.