Испытательный срок - Колесова Наталья Валенидовна

— Познакомься, дед. Это Джессика.

Моя партия. Я вздохнула и сказала осторожно:

— Добрый вечер. Как вы добрались?

Цепкий взгляд пробежался по мне, пересчитав все мои конопушки, все неправильные линии моего лица и тела, все дырки на моих любимых джинсах. Похоже, он оценивал меня по всем статьям — как вещь, которую необходимо приобрести, только вот на вид она больно ненадежна…

— Ага! — сказал дед глуховатым, но все же полным дьявольской энергии голосом. — Я думал, вы просто нефотогеничны. Оказывается, вы такая и есть.

Я невольно взглянула на Клейтона-младшего — тот смотрел на меня с тревогой.

— Да, — сказала я. — Такая я и есть. И именно на такой собирается жениться ваш внук. Извращенец, правда?

Вообще-то я собиралась быть скромной и вежливой… Дед неожиданно захихикал. Это у него получалось раздельно, как: "Хо. Хо. Хо."

— Хочешь отдохнуть? — поспешно спросил его Клейтон.

— Я хочу выпить и поговорить с вами, дети мои, — объявил Клейтон-древний. Мы опять переглянулись. Это прозвучало угрожающе.

Мужчины потягивали виски и обменивались неинтересными мне сведениями о неизвестных мне людях. Меня, кажется, никто не замечал, чему я была несказанно рада.

— Вижу, вы не пьете?

Я подпрыгнула от этого неожиданного вопроса, расплескав добрую половину бокала себе на джинсы.

— Я теперь в основном нюхаю…

— Вы что, дети мои, ждете ребенка?

— Что?! — невольно переспросила я. — Кого? Кого мы ждем?

— Иначе я не понимаю, с чего бы это моему внуку взбрело в голову так вдруг жениться. Или это какой-то хитрый фокус-покус? — дед подмигнул мне по-клейтоновски холодным глазом.

Фокусник-то ты, старик, а внуку остается только следовать твоему примеру… Я сказала задумчиво:

— А, может, ваш внук просто любит разнообразие, — память предательски подсунула готовую фразу. — Объелся сладкого, на кисленькое потянуло?

Я испуганно взглянула на моего номинального жениха. Но в этот раз слова оказались к месту. Дед снова "захохокал". Клейтон улыбнулся и поставил бокал.

— А почему бы тебе не спросить меня самого, прежде чем строить свои версии? — он свободно пересел на подлокотник моего кресла. Обнял красивую линию моих плеч. — Все элементарно, дед. Мы просто любим друг друга.

И, видимо, решив, что тому нужны более веские доказательства, наклонился и быстро поцеловал меня. Я от неожиданности вжалась в спинку кресла. Клейтон глянул мне в глаза и, не увидев там нужного выражения, вновь припал к моим губам. При этом его руки с большим усилием, даже, кажется, со скрипом, развернули меня, прижали к твердому горячему телу…

Осторожное покашливание, наконец, нас разъединило. Отстранившись, я испуганно взглянула на своего жениха: впервые почувствовала, что его близость все-таки опасна для моего душевного и физического спокойствия. Он смотрел на меня озадаченно, без улыбки. Мы одновременно перевели глаза на нашего прокурора — тот наблюдал за нами со снисходительным любопытством.

— Все может быть, все может быть, — заметил философски. — Джессика, почему вы не поддерживаете контактов со своей семьей?

Я косилась на поглаживающие мое плечо Клейтоновские пальцы: кажется, они двигались чисто рефлекторно…

— Трудно так сразу сказать… — отозвалась рассеянно.

— Может быть, из-за вашего увлечения наркотиками?

Я метнула взгляд на Клейтона. Мой жених, однако, тоже растерялся:

— Дед, я же тебе не говорил…

— Конечно, не говорил. Но я имею право знать, на ком женится мой единственный внук! — и дед довольно заквохтал. Пальцы Клейтона сжали мое плечо.

— Главное — что я знаю, и этого достаточно! — сказал он резко. — Для Джессики и для меня это в прошлом! Зачем ты вмешиваешься?

Дед вскинул жилистые руки.

— Я вовсе не вмешиваюсь. Я просто благословлю вас завтра — и моя миссия на этом закончена.

Облегчения при этом заявлении я почему-то не почувствовала.

*****

И, конечно, в день свадьбы со мной случилась истерика. Да еще и не одна.

У Клейтона появилась привычка врываться в мою комнату как раз тогда, когда я переодеваюсь. Я уже битый час возилась с этим проклятым белым платьем — кружева и шелк, какие-то камни, бантики — и окрысилась на него с самого порога: